Министр социальной политики украины павел розенко о пенсионерах

В интервью изданию “ГОРДОН” министр социальной политики Павел Розенко рассказал, когда начнется экономический рост в Украине, почему не повышают пенсии и зарплаты бюджетникам, как его семья переживает экономический кризис и на чем экономит деньги.

Откладывать экономические реформы в стране и бесконтрольно раздавать социальную помощь больше невозможно, считает министр социальной политики Павел Розенко. По его мнению, Украина упустила время и уже не может позволить себе поступательные изменения. Теперь надо делать все и сразу, что плохо сказывается на благосостоянии украинцев.

Розенко чувствует себя уверенно на посту министра, хотя и признается, что возглавлять ведомство не хотел. Он дважды занимал должность заместителя министра социальной политики – в 2005 году и с 2008 по 2010 годы. Почти два года руководил службой социальной политики секретариата президента Виктора Ющенко. Поэтому ему хорошо известны все особенности функционирования социальной сферы Украины.

" Мы дошли до такой точки, когда нравится нам или не нравится, надо делать все одновременно: реформы в экономике, социальной и газовой сфере"

– Как мы будем выживать в таких условиях, когда доходы падают, а все дорожает; цены на продукты и тарифы ЖКХ выросли в разы. В таких условиях вообще возможно выжить?

– Мы сейчас платим определенную цену за то, что так долго откладывали реформы в стране. Последние 15 лет были только всеобъемлющий популизм и перманентный избирательный процесс, которые не давали проводить реформы и своевременно принимать правильные решения.

То же можно сказать по тарифам на газ. Если бы три–четыре года назад начали постепенно поднимать тарифы, приближаясь к цене, за которую мы реально закупаем газ на рынке, потихоньку подошли бы к нынешнему уровню. Это не было бы так болезненно. То же и по пенсионной системе, и по льготам. Мы дошли до такой точки, когда нравится нам или не нравится, надо делать все одновременно: реформы в экономике, социальной, газовой сфере. Мы столько проблем отложили “на потом”, что дальше уже некуда.

В стране идет реальная война. Этот фактор заставляет нас действовать быстро. Ведь война сдерживает инвестиции, развитие экономики и социальной сферы. Мы должны 90 млрд грн вложить в армию. В мирное время часть этих средств можно и нужно было направить на индексацию зарплат и пенсий, но мы сегодня вынуждены поддерживать обороноспособность страны.

С другой стороны, стрессовая ситуация, связанная с российской агрессией, дает определенный позитив, поскольку делает реформы неизбежными, а у людей формирует гипертрофированное понимание необходимости перемен. Это заставляет власть быстро принимать решения. Да, сейчас тяжело, но мы работаем на перспективу страны и делаем очень важные вещи.

– Но терпение людей подбирается к точке кипения… Вы не боитесь, что народ рассвирепеет и снесет весь Кабмин?

– Аплодисментов мы точно не заслужим. Но и за свои кресла никто не держится. Я не первый раз работаю в Министерстве социальной политики. Я знаю, что меня могут снять через неделю, через месяц или через год. Сколько успею за это время сделать, столько и сделаю. Главное – изменить ситуацию к лучшему.

– Вы говорите о необходимости быстрых реформ, но их не видно. Кроме того, что все подорожало, гривна упала, в стране война, нет никаких ощутимых изменений…

– Я никого не хочу ни в чем обвинять. Однако вследствие того, что 20 лет страна жила в эпохе процветающего популизма, понимание слова "реформы" у каждого свое. Недавно было опубликовано социологическое исследование о том, что люди представляют под словом “реформы”. Результаты обескураживают: большинство украинцев полагают, что это резкое увеличение заработной платы, уменьшение пенсионного возраста, увеличение числа льгот и выплат. То есть вещи, которые вообще мало похожи на реформы. Но ведь чтобы достичь роста зарплат, надо пойти на тяжелые экономические трансформации. Надо четко понимать, что рост зарплат может быть целью, но не самой сутью реформ.

– Сразу заметна причина проблем: правительство и люди говорят на разных языках. А вернее, вообще не говорят. Правительство не объясняет что, почему и для чего делает. Кто сделает первый шаг?

– Власть. Она должна прекратить произносить сладкие речи, которые нравятся так называемому электорату. Общество жестоко платит за такой обман. На мой взгляд, нынешнее правительство старается не нагнетать ситуацию, не окрашивать все в черные тона, но показывать реальную картину и рассказывать, как мы ищем выход.

Я говорю честно – пенсионный фонд сегодня фактически банкрот. Ему не хватает 80 млрд гривен, чтобы выплачивать пенсии в тех мизерных суммах, которые установлены. И только государство путем выделения этих 80 млрд. из госбюджета ежегодно спасает пенсионный фонд. Это помогает своевременно выдавать пенсии в полном объеме, но без возможности повышения. То есть, государство из наших налогов берет деньги, которые могло инвестировать в развитие страны и перенаправляет на выплаты пенсий.

– Выходит, мы всей страной сегодня проедаем бюджетные деньги?

– Фактически, да. Но делаем это, чтобы в будущем отойти от таких ситуаций. Мы должны провести определенный круг реформ по детенизации зарплат, которые являются главным ресурсом для пенсионного фонда.

Теневой рынок – это до 200 млрд гривен в год, с которых не уплачиваются ни налоги, ни соцвзновосы. Поэтому в реформе пенсий детенизация – ресурс номер один. А второй ресурс – совершенствование самой пенсионной модели, переход к накопительной системе и развитию негосударственного пенсионного страхования. Это модель в будущем даст стране развиваться и обеспечит нормальное пенсионное будущее среднему и молодому поколению украинцев.

– Вы говорите о накопительной пенсии в то время, когда такая инфляция и банки один за другим становятся банкротами. Не сгорят ли накопления до того, как человек выйдет на заслуженный отдых?

– Речь идет о такой системе, где деньги не лежат в банке, а работают неразрывно с экономикой, становятся ресурсом для ее наполнения. Собранные негосударственным пенсионным фондом деньги не идут сразу на проедание, а вкладываются в развитие страны. Эти средства начнут возвращаться не ранее, чем через 15–20 лет.

Трехуровневая пенсионная модель существует по нашему законодательству последние 13 лет. Но реально работает только солидарная система, потому что до сих пор не было политической воли. Польша и Словакия очень эффективно использовали возможности накопительной модели, совершили прорыв за счет развития фондового рынка и использования средств негосударственного пенсионного фонда.

Бояться этой системы не стоит. Если банки имеют полную свободу в своих операциях, то пенсионным фондам государство не позволяет рискованные операции, контролирует и регламентирует их деятельность, гарантируя часть выплат.

Невозможно говорить, что в таких жестких экономических условиях мы внедрим накопительную модель уже сегодня. Но я хочу, чтобы в 2016 году начался переход к ней, а в 2017 году, когда экономика будет расти и сформируются благоприятные условия, началось всеобъемлющее внедрение накопительной системы.

– Шаги, которые были предприняты по детенизации, например, снижение налоговой нагрузки на фонд зарплаты, ни к чему не привели. Инициатива провалилась?

– В процессе детенизации вопрос уменьшения единого социального взноса (ЕСВ) – один из важных, но не единственный и, поверьте, не самый главный. Бизнесу надо дать возможность работать. Для этого нужна дерегуляция. Бизнес так зажат разными лицензиями, разрешениями, сертификатами, разного рода стандартами и нормативами, что не имеет возможности эффективно работать.

Далее требуется избавление от контролирующего и проверяющего давления. Первый шаг правительства – мораторий на все виды проверок на полгода. За это время надо вычистить законодательную базу. В ней сформирован механизм-монстр, который опутывает бизнес со всех сторон в виде проверяющих структур.

Третий момент – борьба с коррупцией в государственных органах и создание условий для свободного доступа бизнеса к государственным деньгам (тендерам, госпрограммам). Но для этого нужно построить прозрачные тендерные процедуры и ввести систему электронных закупок.

Четвертый процесс, без которого невозможна детенизация зарплат – судебная реформа. Именно суды сегодня являются основным инструментом рейдерского захвата бизнеса. Инвестиции, которые бизнесмен желает вложить в экономику, должны быть защищены. А пока бизнесу легче не показывать себя, работать в тени, избегать контактов с госорганами, чтобы его не заметили, не захватили, не обложили дополнительными сборами.

Правительство подало вариант снижения ЕСВ в декабре. Парламент в дискуссии предложил свою модель. Прошло два месяца, мы увидели, что этот вариант не работает (он сложный, непонятный, под критерии попали менее 1% предприятий), совместно с Верховной Радой провели консультации, подготовили новый законопроект, его оперативно рассмотрели. С марта работает новая модель снижения ЕСВ. Если мы снова увидим, что она не работает, быстро внесем поправки. Главное – мы дали четкий сигнал бизнесу, что будем уменьшать нагрузку на фонд оплаты труда, и ему будет намного проще, комфортнее и приятнее работать в легальном секторе, чем прятаться в “тени”.

– В нынешних кризисных и военных условиях число малообеспеченных резко увеличилось. Как Минсоцполитики будет бороться с бедностью?

– Есть действующие социальные программы для защиты этой категории людей. В первую очередь, государственная социальная программа помощи малообеспеченным семьям и адресная помощь на детей до трех лет (по 250 гривен в месяц). Мы отходим от предоставления социальной помощи всем бесконтрольно. Будем выделять определенные категории малообеспеченных и помогать им. Это более эффективная модель.

Субсидии – тоже один из вариантов социальной защиты людей. Мы увидели что нынешняя программа субсидий, существующая с 1995 года, неэффективна. Она охватывает более 1,2 млн семей, хотя по всем расчетам в Украине 2,5–3 млн бедных семей. Мы начали разбираться, почему, и поняли, что система содержит ряд искусственных ограничений.

Я не идеализирую решение правительства, понимаю, что чиновничий аппарат тяжело воспринимает перемены, бюрократия будет сопротивляться, но я верю, что мы проломаем эту стену и увеличим круг людей, которые попадут под новую систему субсидий. Я понимаю, что ответственность за внедрение субсидий лежит на местных органах власти, а они находятся в разном состоянии. Но это не причина сидеть и ничего не делать. Уверен, новая система субсидий станет одним из прорывных моментов в реформе социальной сферы.

– Каков глубинный смысл субсидий – раньше дотировали коммуналку через поддержание низкой цены, теперь за счет субсидии. Зачем так резко повышать тарифы, если потом придется снова тратить бюджетные деньги?

– Не хочу вступать в дискуссию по теме образования тарифов. Основная претензия в том, что люди не понимают, как формируются тарифы. Мои коллеги из органов, которые устанавливают цены на газ, должны быть более активными и объяснить необходимость повышения.

Моя задача – построить систему социальной защиты, учитывая тот факт, что тарифы повысят до такого уровня. Под систему субсидий мы выделили 25 млрд гривен, которые компенсируют затраты на услуги ЖКХ. Мы стараемся как можно лучше рассказывать людям о такой возможности. В Украине ранее ни одна власть не проводила столь массированного информирования о программе субсидий. В апреле более 15 млн семей получат бланки заявлений и деклараций на оформление помощи, а также инструкцию по их заполнению.

– Вы уверены, что 25 млрд гривен хватит, чтобы помочь всем, кто захочет получить субсидию?

– Есть приблизительные расчеты, которые показывают, что программой должны воспользоваться более 4 млн семей. Сейчас субсидии получают 1,1 млн семей. Если мы хотя бы вдвое увеличим эту цифру – это будет прекрасный результат. Мы готовы к тому, что обратятся за помощью как два миллиона семей, так и пять. Надо будет дополнительный ресурс, поверьте, мы очень быстро на это отреагируем.

– Вы ожидаете, что уже в 2017 году начнется восстановление украинской экономики? Это оптимистичный взгляд.

– Это реалистичная оценка. Те реформы, которые сегодня осуществляются, позволят стабилизировать экономику. Первые признаки оздоровления и оживления появятся в следующем году. Я в этом абсолютно убежден. Сейчас есть доверие большое к Украине в мире, есть желание помогать. Я впервые вижу такую консолидацию власти в стране – правительство и ВР действуют быстро.

Думаю, люди начнут видеть результаты в начале 2016 года. Единственное, что этому может помешать – война. Если будет обострение, если Россия продолжит дестабилизировать ситуацию, начало экономического роста может отодвинуться. Но война – не повод ничего не делать и откладывать реформы.

– Война и аннексия Крыма добавили новый вызов – это беженцы. Еще одна социально незащищенная категория. Что делаете для них?

– Никто в Украине к таким сценариям никогда не готовился. Мы даже не могли представить, что у нас может быть 1,2 млн внутренних беженцев. Все вопросы социальной защиты, жилья и работы решаются с колес. Проблем чрезвычайно много. Не буду жаловаться на маленькое финансирование. Но для поддержки беженцев у нас только одна программа: оказание социальной помощи в размере 884 грн на неработающего и 442 грн на работающего человека, выделено 3,5 млрд грн. Чтобы вы понимали, за такие деньги мы могли бы всем бюджетникам страны увеличить зарплату на 100 грн в месяц. Но мы понимаем, что сейчас должны поддержать переселенцев.

Мы активно сотрудничаем с международными структурами, чтобы привлечь помощь из-за границы. Каждый день я подписываю десятки разрешений на ввоз гуманитарной помощи. Весь мир объединился, чтобы помочь Украине. Мы стараемся, чтобы помощь без проволочек попадала людям. В этой сфере тоже проведена большая реформа, хоть и незаметная для граждан: раньше были скандалы, что гуманитарные грузы три–четыре месяца стоят на таможне, сегодня все формальности решаются за семь–восемь дней, а помощь для военных оформляется в течение суток.

– Какую поддержку получают семьи погибших бойцов? Часто остаются двое–трое детей сиротами, и жены просто не в состоянии вытянуть на своих плечах такую ношу.

– Одноразовые выплаты семье погибшего составляют около 600 тысяч гривен. Далее семья получает льготный статус и будет в будущем пользоваться рядом льгот. Есть еще проблемы на уровне местных органов власти. На них ложится обеспечение семей жильем и надлежащим социальным сопровождением. Мы стараемся контролировать процесс, призываем местных чиновников держать на персональном контроле ситуацию по семьям каждого погибшего в зоне АТО.

Еще одна задача – сопровождение раненых бойцов. Тут стараемся наладить все процессы, чтобы как только человек с определенными ранениями попадает в госпиталь, его сразу же брал под опеку социальный работник. Государство обеспечит лечение, протезирование, реабилитацию и возьмет на себя все финансовые вопросы.

Третий, чрезвычайно важный, вопрос – демобилизация. На моральный дух новобранцев будет влиять то, как государство принимает демобилизованных. В этом году на программу поддержки через государственную службу ветеранов вводится пять бюджет программ: психологической реабилитации, социальной и трудовой реабилитации, возможности трудоустройства, медицинского и санаторно-курортного лечения, а также по обеспечению жильем. Власти на местах должны при финансовой поддержке госбюджета обеспечить интеграцию военных в гражданскую жизнь. Не такое большое количество людей возвращается, чтобы в области не смогли найти подход к каждому человеку.

– Сейчас дефицит хороших рабочих мест во всех регионах. Возможно ли в таких условиях обеспечить работой бойцов?

– Рабочие места и новые возможности создает бизнес. Экономика будет возрастать и появится работа. Кроме того, отслужившие люди более активны по натуре. Надо просто дать возможность тем, кто хочет и может, начать свой собственный бизнес. Также можно использовать потенциал демобилизованных для усиления государственной службы. Люди с острым чувством справедливости не будут замараны в коррупционных действиях и смогут работать в комиссариатах и местных органах власти.

– Министр торговли Айварас Абромавичус анонсировал, что его ведомство сократится на 50%, а в вашем будут структурные изменения?

– Начались несколько недель назад. Хочу привлечь к этому процессу представителей внешних компаний. Я сторонник серьезной административной реформы. Власть должна провести функциональное обследование каждого ведомства, и на основе аудита реализовать административную реформу всего государственного аппарата. Важно не механически сокращать число чиновников, а сделать аппарат более эффективным.

Не хотел бы в период, когда большая нагрузка на министерство, поднимать вокруг этого вопроса ажиотаж. Любые перемены тяжело воспринимаются работниками. Я хорошо знаю систему, ее плюсы и минусы, слабые стороны. Скажу, что Минсоцполитики находится в неплохом работоспособном состоянии.

– Как вам в кресле министра?

– Ничего неожиданного. Тяжело, как и предвиделось. Я знал что нагрузка будет большой, фронт работы огромный, появились новые угрозы. Не имею иллюзий и разочарований.

– Сколько зарабатывает министр социальной политики Украины?

– Около 6,5 тысяч гривен.

– Как ваша семья выживает при таком уровне цен?

– Мы никогда не жили в роскоши. И мои родители, представители технической интеллигенции, тоже не были полностью и всем обеспечены, жили бережливо. Так и мы сейчас живем, знаем границы возможного. Были времена, когда я зарабатывал больше. Но мы умеем умеем экономить, привыкать к новым условиям роста цен, в том числе и на услуги ЖКХ. Мы поставили счетчики в квартире на холодную и горячую воду. Считаем это инвестицией, которая быстро окупится и поможет нам в будущем платить меньше. Мы используем все возможности для снижения расходов.

– На чем еще экономите?

– Например, я почти не пользуюсь машиной. После повышения цен на топливо езжу редко, только в случае крайней необходимости. Я живу в центре Киева, в той же квартире, где родился. На работу хожу пешком. Трачу на это около 15 минут. Правда, в последнее время дорога занимает больше времени. Люди узнают, останавливают, расспрашивают. Приходится объяснять.

– Киевляне агрессивно настроены?

– Всякое бывает. Но я не первый десяток лет в политике, общался в разных ситуациях, с разными аудиториями и знаю, как найти контакт даже с агрессивным человеком.

«Это геноцид»: как украинские пенсионеры выживают за чертой бедности

Европейский союз
МВФ
США
Украина

Украинские СМИ буднично подают новости о полной отмене социальной пенсии. В правительстве объясняют все идет по плану. И это план от МВФ. Западные кредиторы требуют существенно сократить нагрузку на бюджет. Уже в следующем году Украина планирует сэкономить на пенсионерах 8,5 миллиардов гривен.

Андрей Лесик, председатель Харьковской городской организации «Оппозиционная платформа За жизнь»: «Это геноцид. Людям не хватит просто денег на коммунальные услуги и элементарно на питание. И всего этого мы должны их лишить. По сути говоря, за социальное государство говорить в целом уже не приходится. Потому что в Конституции у нас много каких требований есть».

Социальную пенсию сегодня получают украинцы с трудовым стажем менее 15 лет и те, кто потерял работу утраты трудоспособности. Причем, речь идет о мизерных суммах 1700 гривен в месяц, это 4,5 тысячи рублей. Длинные очереди сегодня можно увидеть во многих городах Украины. Благотворительные фонды раздают пенсионерам и инвалидам продукты и теплую одежду. В Харькове, Киеве и пенсионеров кормят горячими обедами. Люди занимают очередь за несколько часов. Есть приходится прямо на улице.

За чертой бедности, по официальным данным, сегодня уже 80 процентов украинских пенсионеров. Вне зависимости от трудового стажа. Средняя пенсия на Украине сегодня 3 тысячи гривен. После оплаты коммуналки на жизнь остается гривен. На эти деньги можно купить небольшой запас продуктов: пачка муки, пара десятков яиц, хлеб, гречка, овощи, масло, а вот знаменитое украинское сало пенсионерам уже не по карману. Со следующего года на Украине вновь повышают плату для населения за газ на 80 процентов.

Виктория Николаева, пенсионерка: «Я боюсь вообще, что если сейчас будут платежки повышаться, то мы просто не сможем их осилить. И что тогда? Европейское содружество стран, наверное, поставит вопрос о том, чтобы лишать людей квартиры. Всё. Потому что в бюджете нет денег».

Именно такой законопроект уже внесен на рассмотрение Верховной рады. В следующем году за долги по коммуналке хотят ввести драконовские штрафы, вплоть до продажи жилья. И тоже по требованию МВФ.

Без очередного транша МВФ, на который украинские власти рассчитывали до конца этого года, в бюджете Незалежной сейчас дыра в три миллиарда долларов.

Как подсчитали на днях западные партнеры, ЕС и США за шесть лет перечислили Украине более 20 миллиардов долларов. Сейчас, в условиях пандемии, они деньгами не разбрасываются. Поэтому выделять средства в никуда на Западе больше не хотят, требуют отчета и ужесточают условия кредитов. После сокращения пенсий Киев должен урезать бюджет на образование и на медицину, которая и без того на грани коллапса.

Ситуация на Украине

Драка депутатов в Одесском облсовете: видео

МЧС России отправило сотый конвой с гуманитарной помощью в Донбасс

Годовщина «революции достоинства»: что изменилось на Украине за 7 лет

Депутаты Рады пригрозили Зеленскому импичментом за роспуск КС

«ФАКТЫ» выясняли, какие реформы могут быть проведены в ближайшее время в социальной сфере

О необходимости реформ в стране не говорит только ленивый. Правительство, президент, международные финансовые организации, отечественные эксперты: все твердят о необходимости провести в Украине капитальную реконструкцию бюджетной, налоговой, социальной, правоохранительной сфер, а также здравоохранения, армии и судебной системы.

А вот какими будут эти реформы — тут мнения расходятся. Последние пару недель появилась масса предположений об ожидающих нас в ближайшее время новшествах. В обществе выдвигаются различные гипотезы, одна другой страшнее. Люди волнуются. Правительство оправдывается. Поэтому «ФАКТЫ» решили узнать из первых уст, какие изменения могут коснуться самой болезненной сферы — социальной. Об этом нашим читателям рассказал министр социальной политики Павел Розенко.

— Павел Валерьевич, всю прошлую неделю людей пугали грядущим повышением пенсионного возраста, отменой льгот, налогообложением пенсий и прочими ужасами. Неужели нам нужны такие радикальные реформы?

— Реформы нужны. Однозначно. И другой альтернативы просто нет. Вопрос в другом: какие именно акценты в них будут? Образно говоря, махать бездумно шашкой налево и направо мы не собираемся. Ведь есть социальные программы, которые хорошо себя показали. Например, жилищные субсидии. Они доказали свою эффективность, и ничего лучшего вместо них никто не придумал. Субсидии существуют с конца 90-х, и через них проведено не одно повышение цен и тарифов. Перед каждым увеличением неизменно возникал вопрос: а что можно сделать еще? И всякий раз ничего лучшего, чем программа субсидий, найдено не было.

— Но в октябре ее изменили, после чего алгоритм начисления субсидий стал сложнее…

— …но и эффективнее. Да, раньше все было просто: 10 процентов дохода платили люди неработающие (пенсионеры, инвалиды) и 15 процентов дохода — работающие. Сейчас идет расчет по более сложной формуле, но она справедливее. Ведь субсидия теперь прямо зависит от доходов и конкретного человека, и целой семьи. Семьи с более скромными заработками стали платить за жилищно-коммунальные услуги существенно меньше. Например, семья, получающая в среднем 500 гривен на человека, вносит всего 3,19 процента своего дохода. А семья, зарабатывающая 2 тысячи гривен на человека, — уже 12,7 процента (подробно о новом механизме расчета субсидий «ФАКТЫ» рассказали в номерах от 1 и 2 октября 2014 года).

Тем не менее эта программа показала свою эффективность, она действительно помогает людям пережить подорожание жилищно-коммунальных услуг. Тем более что и в следующем году их стоимость заметно вырастет.

— Вот, например, глава «Нафтогаза» Андрей Коболев спрогнозировал рост цены на газ для населения в три — пять раз…

— Я был, скажем так, обескуражен этим заявлением. Призвал бы всех ответственных работников не бежать впереди паровоза и не анонсировать «свое особое мнение». В это трудное время, когда против нас развернута настоящая информационная война, правительство должно говорить в один голос и показывать людям уже конечные решения, чтобы не сеять панику и без причин не шокировать и без того напуганное войной общество.

— Кстати, о панике. Среди всех прозвучавших в СМИ предположений самые большие волнения вызвало возможное повышение пенсионного возраста…

— Три года назад, когда шли очень сложные дискуссии о пенсионной реформе (предложенной в 2011 году Сергеем Тигипко, в результате чего началось постепенное повышение пенсионного возраста для женщин с 55 до 60 лет. — Авт.), я как эксперт говорил те же вещи, которые могу повторить и сейчас уже в статусе министра: проблемы мизерных пенсий и баланса бюджета Пенсионного фонда нельзя решить простым увеличением возраста выхода на заслуженный отдых. Эффект от этого копеечный: дает экономию не более миллиарда гривен в год. Между тем сегодня государство дотирует Пенсионный фонд на сумму более 60 миллиардов гривен в год. Поэтому говорить, что пенсионная реформа должна свестись только к повышению пенсионного возраста, совершенно непродуктивно и неправильно. Чтобы компенсировать таким образом 60 миллиардов гривен, пенсионный возраст нужно повышать на… триста или четыреста лет.

— Тогда уже проще пенсии отменить. Но что же делать?

— Суть проблем Пенсионного фонда состоит, с одной стороны, в несовершенстве пенсионной системы. А с другой — в повальной тенизации зарплат. Поэтому первое, что нужно сделать, — вывести бизнес и зарплаты из тени. Без легализации рынка труда изменить ситуацию с мизерным пенсионным обеспечением невозможно. У нас сегодня в теневом секторе экономики платится около 200 миллиардов гривен зарплаты. Из-за этого Пенсионный фонд недополучает около 70 миллиардов гривен доходов. А местные бюджеты — около 30 миллиардов гривен.

— Суммы внушительные. Но как добиться легализации? Бизнес напуган и так просто из тени не выйдет.

— Правительство разрабатывает целый комплекс мер, которые могут привести к легализации заработков.

— Вы говорите о предложении снизить единый социальный взнос (ЕСВ)? Насколько я помню, правительство предлагает взимать ЕСВ в размере 41 процента с двух минимальных зарплат, а все, что выше, облагать по ставке 15 процентов.

— Это в первую очередь. В настоящее время предприятия перечисляют в качестве ЕСВ около 37 процентов всей суммы зарплаты. А из зарплаты человека дополнительно берут около 3,5 процента. Предложения рассматриваются разные, но то, что нагрузка на фонд заработной платы должна быть снижена, — это факт неоспоримый.

Но и таких мер недостаточно. Не нужно думать, что, как только мы уменьшим ЕСВ, все сразу выйдут из тени. Главное — восстановить доверие бизнеса к власти. Бизнесу нужно дать возможность работать. Без лишних проверок, бюрократии. Снизить налоговое и регуляторное давление.

Мы на полгода приостановили проведение проверок. И знаете что? За эти полгода ничего катастрофического не случилось.

— Все платили налоги? Никто не сбежал с казенными деньгами?

— Нет (смеется). В то же время государство должно как-то контролировать предприятия, чтобы не уклонялись от своих обязательств. Поскольку в тени они себя чувствуют намного комфортнее. Следует, с одной стороны, закрыть все лазейки для масштабного государственного рэкета, а с другой — дать государству возможность проводить точечные проверки, чтобы предотвращать криминальные действия самого бизнеса.

Например, у нас есть Государственная инспекция труда, которая проверяет, вовремя ли предприятия выплачивают зарплату, в полном ли объеме. И это очень важно сейчас, когда из-за боевых действий на востоке страны у нас почти в три раза увеличилась зарплатная задолженность. Думаю, инспекция должна работать, ведь иначе людям просто некуда будет обращаться за защитой.

— Работающим пенсионерам пенсии отменят или нет?

— Если взять классический мировой опыт, то там все просто: ты либо пенсионер, либо работающий человек. К сожалению, при наших мизерных пенсиях этот принцип невозможен. Многие пожилые люди вынуждены идти работать, чтобы выжить. Поэтому правительство не может себе позволить дать пенсионеру такой выбор — работать или находиться на пенсии.

— А облагать налогом высокие пенсии будут?

— Я вам больше скажу: пенсии выше десяти минимальных размеров (в 2014 году это 9 тысяч 490 гривен. — Авт.) у нас уже облагаются налогом. И я считаю, это правильно! В солидарной пенсионной системе не должно быть такой огромной разницы между минимальной и максимальной пенсиями. В цивилизованных странах соотношение составляет один к двум, один к трем… А у нас — один к тридцати!

— Выходит, кто-то в Украине получает 30 тысяч гривен пенсии?

— Вы удивлены? Да. Такое есть. Например, судьи, которые после внедрения максимальной пенсионной выплаты в размере десяти прожиточных минимумов опротестовали это положение… в Конституционном суде.

— То есть сами у себя?

— Да. Главная причина такого «пенсионного разброса» в том, что у нас в стране около 20 законов о пенсиях: для госслужащих, для прокуроров, для судей, для народных депутатов, для таможенников… А нам нужна одна универсальная и справедливая система начисления пенсий. Одна для всех!

— Но для многих госслужащих или военных такая спецпенсия — единственный стимул работать. Зарплата маленькая, так хоть пенсия побольше, чем у остальных…

— Вы правы. Я тоже считаю, что государство должно поддерживать людей определенных профессий. Но зачем же это делать из общего котла? Где справедливость? Люди платят одинаково, работают одинаково долго. А потом одни получают тысячу гривен пенсии, а другие — 5 тысяч.

— Но как тогда их поддерживать?

— Для этого во всем мире существует система дополнительного страхования в негосударственных пенсионных фондах. В них предприятие может застраховать своих работников, чтобы после выхода на заслуженный отдых люди получали сразу две пенсии: по возрасту (как все остальные) и находящуюся на накопительном пенсионном счете (который предприятие профинансировало дополнительно).

Так вот, государство, если хочет поощрить представителей каких-то профессий, может дополнительно застраховать их в негосударственном пенсионном фонде. Это обычная мировая практика. В Европе милиционеров, пожарных, шахтеров, госслужащих, врачей, военных, учителей страхуют в таких пенсионных фондах. И граждане потом получают повышенные пенсии. Но не за счет остальных пенсионеров, а за счет госвзносов на их накопительный пенсионный счет. Я вам даже больше скажу: такие фонды существуют и у нас. Есть закон, по которому они работают. Просто их мало.

— А что, идея мне нравится.

— И у нас она будет воплощена. Конечно, некоторые чиновники станут сопротивляться отмене спецпенсий, но у нас, надеюсь, хватит политической воли восстановить справедливость и предоставить гражданам одинаковые условия начисления пенсий.

— Как насчет льгот? Их будут отменять?

— Тут все сложно. У нас несколько сотен льгот, компенсаций, привилегий, дотаций и доплат. Скажу сразу: единого подхода к решению вопроса льгот нет. Мы будем действовать в трех направлениях.

Первое: необходимо отменить неэффективные льготы. Не секрет, что у нас в действующем законодательстве есть много льгот, которые никогда не финансировались. Такие программы нужно убрать. Честно признать, что эти льготы декларативные, а потом принять волевое решение и избавиться от обязательств, которые мы никогда не выполняли и выполнить не сможем.

— Какие это льготы?

— Сейчас не могу сказать конкретно, поскольку перечень не согласован. Но это те льготы, которыми люди никогда не пользовались. Они существовали только на бумаге.

Второе — усиление адресности. Следует персонализировать каждого получателя льгот. Тогда государство сможет предоставлять именно те льготы, в которых человек реально нуждается.

Например, право на бесплатный проезд имеют разные категории населения. Возьмем человека с пенсией в тысячу гривен, живущего в селе, куда иногда даже автобус не доходит, и горожанина, получающего спецпенсию в размере 10 тысяч гривен, который может ездить на метро два-три раза в день. Формально оба имеют право на бесплатный проезд. Но малообеспеченный селянин не использует свое право, а житель города, который от государства получает неплохую пенсию, льготой пользуется. И если перевести это в деньги…

— …то получается, что горожанин ежемесячно ездит гривен на 200?

— Да. Таким образом, мы переходим к третьему направлению реформы — переводу части льгот в денежный эквивалент.

— Будут выдавать деньги на руки?

— Систему нам еще предстоит продумать. Но могу сказать точно: это позволит горожанину и жителю села получать транспортную льготу в одинаковом объеме. И это справедливо. А если человек месяц не будет пользоваться автобусом, неужели он не найдет, куда потратить сэкономленные «льготные» деньги? Так почему он сейчас их недополучает?

Мы понимаем, что изменения не сразу будут восприняты людьми. Они привыкли заходить в транспорт, показывать удостоверение и бесплатно ехать. Но, с другой стороны, перевод транспортных льгот в денежный эквивалент позволит им пользоваться не только общественным транспортом, но и частными маршрутками.

— Насколько я поняла, сейчас еще рано говорить о согласованных позициях по реформе социальной сферы?

Розенко ранее несколько раз занимал должность министра соцполитики, а теперь занял и высший пост.

Новый состав Кабинета Министров уже приступил к своей работе.

Министром социальной политики Украины стал Павел Розенко.

Розенко имеет работы в Кабмине, но не на министерской должности, является одним из самых известных украинских экспертов в социальной сфере.

Ему досталось руководство одним из самых проблемных и коррумпированных ведомств в украинской политике.

Корреспондент.net собрал самые яркие факты из биографии нового министра.

На государственной службе

Розенко родился в Киеве в 1970 году.

В 1993 году будущий министр закончил Киевский политехнический институт.

Его дедушка – Розенко Пётр Акимович работал председателем Госплана УССР, заместителем Председателя Совета Министров УССР.

В студенческие годы начал активно заниматься общественной и политической деятельности. Был одним из основателей первой на Украине независимой студенческой организации — Украинского студенческого союза (УСС).

Возглавлял Киевскую городскую организацию УСС, избирался заместителем председателя УСС и Главой Секретариата УСС.

Розенко был активным участником «Революции на граните», которая состоялась в октябре 1990 года.

С 1994 года Павел Розенко пребывает на государственной службе. До 2000 года — помощник-консультант народного депутата Украины.

В 2000-2001годах — советник министра, руководитель службы обеспечения деятельности Министра экологии и природных ресурсов Украины.

В 2001—2005 годах — помощник-консультант народного депутата Украины, Комитет природопользования и ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

В феврале 2005 года Розенко назначен первым заместителем Министра труда и социальной политики Украины.

Интересно, что министром соцполитики тогда был Вячеслав Кириленко, который будет работать с Розенко и в новом Кабмине.

После того, как Кириленко покинул правительство в 2006 году, Розенко стал заместителем руководителя главной службы социально-экономического развития, руководитель департамента социальной политики Секретариата президента Украины Виктора Ющенко.

С 2008 по 2010 год Розенко вновь был первым заместителем министра труда и социальной политики, на этот раз он работал под началом Людмилы Денисовой. Денисова возглавляла министерство и до Розенко.

Депутат – оппозиционер

После прихода к власти Партии регионов, Розенко работает независимым экспертом по вопросам социальной политики, ведущим экспертом Центра Разумкова.

Розенко автор более 100 статей и публикаций по вопросам социальной политики, пенсионной реформы в Украине, системы льгот и компенсаций, оплаты труда и других аспектов социально-трудовых отношений.

В 2012 году будущий министр избирается депутатом Верховной Рады, по партийному списку партии УДАР.

В парламенте Розенко стал заместителем председателя Комитета по вопросам социальной политики и труда.

В Раде 6 созыва будущий министр был самым активным выступающим, став одним из основных спикеров фракции УДАР.

Розенко, как и все оппозиционеры поддерживал Евромайдан.

После победы революции ему предлогали стать министром соцполитики, но он отказался, и министерство возглавила его бывшая начальница Людмила Денисова.

В Раду 7 созыва Павел избрался по списку партии «Блок Петра Порошенко».

Пытался отказаться от министерской должности Розенко и в этот раз, но настоял президент Петр Порошенко.

Декларация

В 2013 году Розенко задекларировал 248 216 гривен доходов.

212 878 гривен составила зарплата, 35 338 гривен — материальная помощь, которую в полном объеме министр перечислил на благотворительность.

В собственности Розенко задекларирован только автомобиль Mercedes ML-430 2000 года выпуска.

Члены семьи Розенко заработали 159 412 гривен, всю сумму составила зарплата.

Информация о собственности членов семьи министра отсутствует.

Чем будет заниматься

Розенко планирует проводить реформы, которые включают усовершенствование пенсионной системы и изменения в системе льгот.

Новый министр не намерен возобновлять выплаты пенсий жителям, занятых сепаратистами районов Донбасса. При этом он подчеркнул, что все начисления этим людям идут.

Также Розенко намерен объединить все фонды соцстраха в три.

“Если я возглавлю министерство, и вы узнаете о коррупции в этом ведомстве — идите не ко мне договариваться, а прямо в СБУ”, — сказал Розенко своим коллегам по фракции перед своим назначением.

Читайте также: