Пенсия на горизонте и она туда же служебный роман

«Служе́бный рома́н» — советский художественный фильм, лирическая комедия в двух сериях режиссёра Эльдара Рязанова. Фильм создан на киностудии «Мосфильм» в 1977 году.

Цитаты [ править ]

— Так, теперь давай с тобой разберемся.
Ты когда перестанешь хулиганить, а? Почему все на тебя жалуются?
— А я себя хорошо веду!
— Почему на других детей не жалуются, объясни мне, пожалуйста? Зачем ты ел пластилин?
— А я его с сахаром ел!
— Но ты же взрослый человек, ты же понимаешь, что пластилин не едят. И зачем вы Машу заперли в шкаф?
— Понимаешь, я запер, а ключ потерялся…
— Шагай! И не смей мазать стул воспитательницы клеем, слышишь!
— Ладно, ладно.
— Обормот…

— А какой это Новосельцев?
— А никакой. Вялый и безынициативный работник. К сожалению, таких у нас много.

— Ну и как там у них в Женеве?
— Сложно!

— Каждая новая метла расставляет везде своих людей.
— Надеюсь, ты мой человек?
— Конечно! Правда, до этой минуты я был ничей.

— Вы купили новые сапоги, Вера?
— Да вот ещё не решила, Людмила Прокофьевна. Вам нравится?
— Очень вызывающие. Я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё.
— Значит, хорошие сапоги, надо брать.

— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина…
— Она не женщина, она директор.

— Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.
— А ты не стой, ты сядь!

— Грибы вас мало интересуют, я так понимаю…
— Правильно понимаете.
— Ягоды не интересуют?
— Только в виде варенья.
— А стихи… в виде поэзии… как вы к ним относитесь?

— Очень хочется произвести на вас приятное впечатление.
— Вам это удалось… уже.
— Усилить хочется.

— Я надеюсь, вы не собираетесь музицировать?
— Ага, петь хочется!
— Какое несчастье…
— Почему? Друзья утверждают, что у меня красивый… баритональный… дискАнт
— Они Вам льстят.

— Подождите, меня осенила догадка: вы пьяный?
— Нет, что вы! Когда я пьян, я буйный. Гы-гы-гы. Вот, а сейчас я тихий.
— Мне повезло.

— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать. Мать у них был — Новосельцев!

— Меня вчера муха укусила.
— Да. Я это заметила.
— Или я с цепи сорвался.
— Это уже ближе к истине.
— Значит, я с цепи.

— Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить!
— Не надо меня кусать! Зачем раскусывать?

— Вы утверждали, что я чёрствая!
— Почему? Мягкая!
— Бесчеловечная!
— Человечная!
— Бессердечная!
— Сердечная!
— Сухая!
— Мокрая!

— Мы вас любим… в глубине души… где-то очень глубоко…
— Очень глубоко! Так глубоко, что я этого даже не замечаю!
— Нет, это заметно, должно быть заметно…

— Что же, выходит, что все меня считают таким уж чудовищем?
— Не надо преувеличивать. Не все… не таким уж чудовищем…

— А мне ведь только тридцать шесть.
— Как тридцать шесть?
— Да-да. Я моложе вас, Анатолий Ефремович. А на сколько я выгляжу?
— На тридцать… пять.
— Опять врёте, товарищ Новосельцев!

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!
— Я не доживу, я на вредной работе.

— Ну что, уволила вас старуха?
— Она не старуха!

У нашего руководства, то есть у меня, родилась, как ни странно, ням-ням, мысль: назначить вас, одного из ведущих работников отечественной статистики — чё там скрывать, ха-ха-ха! — начальником отдела лёгкой промышленности. Лё-ёгонькой промышленности.

— Тем более, что я считаю вас самым трудолюбивым…
— Хм-хм. Что вы, что вы!
— Не «хм-хм», а трудолюбивым. работником.

Именно обувь делает женщину женщиной.

— Что гармошкой? Каблук?
— Голенище.

— Значит, неудачные ноги, Людмила Прокофьевна, надо прятать!
— Куда!?
— Под макси!

— Слово неприличное написано.
— Стереть!

— Блайзер — клубный пиджак.
— Для «Дома культуры», что ли?
— Туда тоже можно.

— Сейчас парики не носят, так?
— Ну и слава Богу, я считаю. Куда лучше так… это… живенько, правда? А то как дом на голове!
— Ну, если живенько, то лучше.

— Надо выщипывать, прореживать.
— Чем?
— Ну, хотя бы рейсфедером!
— Рейсфедером? Милая моя, это же больно!
— Ну, вы женщина, поте́рпите! Бровь должна быть то-о-оненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.

— Что отличает деловую женщину от… Женщины?
— Что?
— Походка! Ведь вот… как вы ходите!
— Как?!
— Ведь это уму непостижимо! Вся отклячится, в узел вот здесь вот завяжется, вся скукожится, как старый рваный башмак, и вот — чешет на работу, как будто сваи вколачивает!

— Ну, понимаете, можно, конечно, и зайца научить курить. В принципе ничего нет невозможного.
— Вы думаете?
— Для человека. С интеллектом.

— Грудь вперёд!
— Грудь? Вы мне льстите, Вера.
— Вам все льстят!

— Зачем спрятать?
— Зачем? А от юбиляра, чтобы он не обрадовался раньше времени.
— Ну, давайте спрячем… А куда спрятать?
— Я говорю, в шкаф, за сцену.
— А, в шкаф.. А влезет?
— Впихнём!

— Положите лошадь.
— Мне не тяжело. Я сильный.

— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?!
— Я с ней сроднился.

— Мы поехали в «Арагви». Мы там ели… что ещё… угощались… цыплята табака, сациви, купаты, ша-ша-шлЫки… чебуреки…
— ЧебурекИ.
— ЧебурекИ…

— Вы же непьющая.
— Как это непьющая? Очень даже… почему же? От хорошего вина не откажусь…

— Почему вы всё время врёте?
— Потому что я беру пример с вас, Людмила Прокофьевна.

— Людмила Прокофьевна! Представляете, Бубликов умер!
— Как умер, почему умер, я не давала такого распоряже… Как умер?
— Умер!
— Почему умер? Зачем умер?
— Я ещё не выясняла. Сдайте пожалуйста деньги на венок!

— По 50 копеек, Новосельцев. Сдавайте деньги. На венок и на оркестр.
— Ну да, если сегодня ещё кто-нибудь умрёт или родится, я останусь без обеда.

— Ты же умница.
— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?

— Вы так на меня смотрите… Вы подозреваете, что это я вам приволок этот веник?
— Почему вы так говорите? Это не веник! Это прекрасный букет!

— Никому из сотрудников вы бы не позволили себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны?
— Ещё одно слово, и я запущу в вас графином!
— Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня… того-этого…

— Где у вас тут дверь…?
— Где надо, там и дверь!
— … открываются

— А может быть, действительно не вы принесли этот злосчастный букет?
— Нет, Людмила Прокофьевна, это действительно я.
— Ну знаете! Хватит! Нет у вас ни стыда, ни совести!

— Я соображаю, о ком вы говорите.
— А кроме вас ещё кто-нибудь соображает?
— Весь коллектив.
— Информация поставлена у нас хорошо!

— Шура, если память мне не изменяет, вы числитесь в бухгалтерии?
— По-моему, да.
— Вы это хорошо помните?
— Да, по-моему.

— А меня вообще сослали в бухгалтерию!
— Да на тебе пахать надо!

— Какие глупости! Я знаю Олю и ее мужа. Это прекрасная пара. Почему вы все время сплетничаете?
— Юрий Григорьевич сам мне передал эти письма, чтоб мы разобрали их на месткоме. Я, между прочим, их читала.
— Юрий Григорьевич?
— Да.
— На месткоме?
— Да!
— Идите вы… в бухгалтерию.
— А?! Сумасшедший!
— Или ещё подальше!
— А я ещё бесплатные путёвки для его детей доставала!
— У, чувырла! Ну ладно…

— Разрешите? Я… Я еще раз с ней поговорю. По-доброму. По-хорошему.
— Я рада, что вы восприняли это именно так.
— Ну вот и хорошо.
— Ничего, мне можно! Простите…
— Я брал у тебя взаймы 20 рублей?
— Когда? А!
— Хочу с тобой расчитаться.
— А почему именно сейчас, здесь?
— Именно сейчас и именно здесь.
— 70, 80, 90… 20. Так… Так, посчитай, пожалуйста.
— Да все правильно, все правильно.
— Нет, нет, ты проверь! Сейчас проверь.
— Ладно. Всё. Всё правильно.
— Правильно, да?
— Ты что?! С ума, что ли, сошёл?! Простите, Людмила Прокофьевна.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Одно ваше присутствие. Но я этого так не оставлю.
— А вы дайте ему сдачи!
— А я ему дам сдачи. Но другим способом.

— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!
— Да, я крепкий орешек!

— Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное.

— Давайте чтоб все были здоровы!
— Прекрасный тост!

— Там конфеты.
— Да, я так и поняла.

— У меня к вам предложение.
— Рационализаторское?
— Да, где-то.

— У меня дети. У меня их двое: мальчик и… м-м… де… тоже мальчик. Два мальчика. Вот. Это обуза.
— Господи, как вы можете так говорить о детях?
— Ну подождите, Людмила Прокофьевна!
— Да что вы?
— Не перебивайте, пожалуйста! Я и сам собьюсь.

— Снимайте платье! Живо, снимайте! А-а-а! Нет, нет. Не сейчас, не здесь.
— Что же вы говорите «снимайте»?

— Ходил ко мне один человек… Долго ходил… А потом женился на моей подруге.
— Я не собираюсь жениться на вашей подруге.
— Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила.

— Ну, как поживает кошка?
— Сказала, что лучше.
— Так и сказала?
— Да, так и сказала.
— Замечательная кошка! Самая лучшая кошка на свете, правда?

— А как вам моя причёска?
— Умереть — не встать!
— Я тоже так думаю.

— Короче говоря, я уже подписала приказ о вашем назначении начальником отдела.
— За что? Что я вам такого сделал плохого?

— Ты знаешь, я понял, из-за чего мы с тобой разошлись: нам нужен ребёнок!
— Ты хочешь, чтоб у нас был ребёнок?
— Да! И как можно скорее!
— Но я не могу сейчас. До конца работы ещё два часа и Калугина тут… Я не могу уйти!

— Пишите, пишите!
— Не торопите меня, я не пишущая машинка!

— Кстати, я надеюсь, материально вы не очень пострадали? Билеты в цирк не пропадут?
— Ну безусловно! Я загоню их по спекулятивной цене.
— Ага. Ну, в вашей практичности я нисколько не сомневалась, товарищ Новосельцев.
— Вы проницательны, товарищ Калугина!

— Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел.
— Ничего, подождёт ваша куча. Ничего с ней не сделается.

— Плохо учились в школе? Я так и знала, что вы — бывший двоечник!
— Оставим в покое моё тёмное прошлое.

— Вы уходите… Вы уходите, потому что директор вашего учреждения Калугина…
— Ну-ну, смелее, смелее!
— …самодур?!
— Угу, самодура! Так!
— Какой вы внимательный, чуткий, душевный человек!
— Перестаньте, наконец, надо мной издеваться.
— Скажите, пожалуйста, какая цаца!
— Да, цаца!!
— А! Как вы оригинально и замечательно ухаживаете. Ничего не скажешь, вы настоящий современный мужчина!
— Какое вы право имеете меня так оскорблять?!
— Скажите, пожалуйста!
— Если вы директорша, вы думаете, все можете себе позволять? Уничтожать? Топтать?
— Вас - да!
— Бить, да?!
— И будет мало!
— Хамить! Мымра!! Вот… Вот, вот мымра и есть!
— Мымра?! Ах так!
— Товарищ министр! Министр! Что вы делаете, Людмила Прокофьевна?! Ой-ой-ой!! больно же! Только не этим, Людмила Прокофьевна, умоляю! Вот этим, пожалуйста, вот это можно! Вот так, только осторожно! Я вас прошу! Ой, ой, ой, хватит, всё, хватит! Пожалейте! Вы ж меня так убьете!
— Ничего, вас не убьешь!
— Товарищеский суд! Пожалуйста, представители товарищеского суда! Я вынужден защищаться! Берегитесь, Людмила Прокофьевна! Осторожно! Вы топчете собственное пальто! Не падайте! А меня оставьте! Умоляю! Вы изувечите ценного работника! Страна останется без кадров! Не бейте меня по голове, это мое больное место!
— Это ваше пустое место!
— Вы уронили у меня очки – это раз! Вы мне наставили синяков – это два! Всё, терпение лопнуло, иду на риск.
— Что это?
— Всё! Тихо, спокойно. Это душ.
— Ах так!
— Я вытру! Я всё высушу! Я выстираю! Ой, не надо стулом!! Что ж вы делаете?! Положите стул на место! Вера, спасайте отца двух детей!
— Дрянь!
— Что вы делаете?! Лежачего не бьют! Ой, это тоже больное место! Вера! Вера, помогите!
— Вера, он назвал меня мымрой!
— ЩЕКОТНО!
— Поставьте Веру на место и не трогайте больше руками!

— Я тебя уничтожу!! Я тебя покалечу!! Я тебя ненавижу! ПУСТИ! Пусти сейчас же! Ненавижу, ненавижу.
— Куда едем?
— Прямо.

πάπυρος

где-то далеко идут грибные дожди.

Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.

Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем.

Без статистики вообще не жизнь. так, каторга.

Вы обращали внимание, что у нас происходят перебои с теми или иными товарами? Это происходит от того, что те или иные товары не запланированы такими ротозеями как вы. Извольте переделать.

Статистика – это наука, она не терпит приблизительности…

Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза.

— Зачем ты ел пластилин?!
— А я его с сахаром ел!

А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно.

Она в принципе не знает, что на свете бывают дети. Она уверена, что они появляются на свет взрослыми, согласно штатному расписанию, с должностью и окладом.

Угадай, что я сейчас курю? Мальборо. Новый зам с барского плеча целый блок кинул. Заводит дружбу с секретаршей. Сейчас он у Старухи сидит.

— Ну и как там у них в Женеве?
— Сложно!

На Машу Селезнёву мне ничего не жаль.

— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина…
— Она не женщина, она директор.

Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придёшь в лес и тебе повезёт с пнём, то можно набрать целую гору… пней… ой, опят…

— Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.
— А ты не стой, ты сядь!

Сигаретку, спичку, коробок?

— Очень хочется произвести на вас приятное впечатление.
— Вам это удалось. уже.
— Усилить хочется.

— Я надеюсь, вы не собираетесь музицировать?
— Ага, петь хочется!
— Какое несчастье…
— Почему? Друзья утверждают, что у меня красивый… баритональный… дискАнт.
— Подождите, меня осенила догадка: вы пьяный?
— Нет, что вы! Когда я пьян, я буйный. Гы-гы-гы. Вот, а сейчас я тихий.
— Мне повезло.

«Тихо вокруг, только не спит барсук. Уши свои он повесил на сук и тихо танцует вокруг».

Ну, какие у тебя планы на вечер? Какая компания? А мужчины там будут? Ну ты давай, знакомь меня. Я теперь женщина одинокая.

— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать. Мать у них был - Новосельцев!

Ну, всё, Новосельцев, Ваше дело труба.

Здравствуйте… Прокопья… Людмиловна…

Просто вы заплакали — и как будто вы нормальная…И это меня потрясло.

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!
— Я не доживу, я на вредной работе.

— Ну что, уволила вас старуха?
— Она не старуха!

Именно обувь делает женщину женщиной.

— Что гармошкой? Каблук?
— Голенище.

Значит, неудачные ноги, Людмила Прокофьевна, надо прятать.!
— Куда!?
- Под макси!

— Слово неприличное написано.
— Стереть!

— Блайзер — клубный пиджак.
— Для «Дома культуры», что ли?
— Туда тоже можно.

— Надо выщипывать, прореживать.
— Чем?
— Ну, хотя бы рейсфедером!
— Рейсфедером? Милая моя, это же больно!
— Ну вы женщина, потЕрпите! Бровь должна быть то-о-оненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.

— Что отличает деловую женщину от… женщины?
— Что?
— Походка! Ведь вот… как вы ходите!
— Как?!
— Ведь это уму непостижимо! Вся отклячится, в узел вот здесь вот завяжется, вся скукожится, как старый рваный башмак, и вот — чешет на работу, как будто сваи вколачивает!

В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают!

— Грудь вперёд!
— Грудь? Вы мне льстите, Вера.
— Вам все льстят!

Людмила Прокофьевна, где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина!

Это не лошадка, это мамонт какой-то. Давайте приедем уже!

Вообще, пусть мужчины думают, что у вас всё в порядке.

— Положите лошадь.
— Мне не тяжело. Я сильный.

— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?!
— Я с ней сроднился.

— Мы поехали в «Арагви». Мы там ели… что ещё… угощались… цыплята табака, сациви, купаты, ша… ша… шлЫки… чебуреки…
— ЧебурекИ.
— ЧебурекИ…

— Вы же непьющая.
— Как это непьющая? Очень даже… почему же? От хорошего вина не откажусь.

— Почему вы всё время врёте?
— Потому что я беру пример с вас, Людмила Прокофьевна.

Зачем вы занимаетесь мною лично? Поручите меня вашему секретарю.

— Представляете, Бубликов умер!!
— Как умер? Почему умер? Я не давала такого распоряже… Как умер?

До шкафа мы с ней не дотянули.

Вставайте же, наконец! И… идите… занимайтесь… чем там. делами!

Ну вон же она сидит, в жутких розочках!

«Женщины, когда им под сорок, часто делают глупости». Ну, ей, конечно, видней!

Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!

— Ты же умница.
— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?

Понимаете, Бубликов умер… а потом он не умер…

Умрёт ли он ещё раз — неизвестно, а цветы пропадают. Шура дёргает их из Бубликова и… ой, то есть из венка из-под Бубликова, делает букеты и дарит женщинам.

Не носил я вам букетов! Почему я… Что я, обалдел, что ли?! Белены объелся?!

— Никому из сотрудников вы бы не позволил себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны?
— Ещё одно слово, и я запущу в вас графином!
— Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня… того-этого…

— Где у вас тут дверь…?
— Где надо, там и дверь!
— . открываются

— А меня вообще сослали в бухгалтерию!
— Да на тебе пахать надо!

Идите вы… в бухгалтерию.
— Сумасшедший!
— Или ещё подальше!!
— А я ещё бесплатные путёвки для его детей доставала!
— У, чувырла. Ну ладно!

— А вы дайте ему сдачи!
— А я ему дам сдачи! Но другим способом!

— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!
— Да, я крепкий орешек!

Мой вам добрый совет: как добрый товарищ, бросьте это всё, выкиньте из головы и вернитесь — в семью, в коллектив, в работу! Так надо!

— Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное.

— Давайте чтоб все были здоровы!
— Прекрасный тост!

— Там конфеты.
— Да, я так и поняла.

— У меня к вам предложение.
— Рационализаторское?
— Да, где-то.

Вы не сделали ничего особенного, вы испортили мне новое платье.

— Снимайте платье! Живо, снимайте! А-а-а! Нет, нет. Не сейчас, не здесь.
— Что же вы говорите «снимайте»?

— Ходил ко мне один человек… Долго ходил… А потом женился на моей подруге
— Я не собираюсь жениться на вашей подруге.
— Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила.

Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух.

— А как вам моя причёска?
— Умереть — не встать!
— Я тоже так думаю.

Какая занятная репродукция «Джоконды»!

У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать.

Садись… эээ… тесь.

— У меня есть смягчающее обстоятельство. Я люблю вас. Люблю.

— Пишите, пишите!
— Не торопите меня, я не пишущая машинка!

— Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел.
— Ничего, подождёт ваша куча. Ничего с ней не сделается.

— Плохо учились в школе? Я так и знала, что вы — бывший двоечник!
— Оставим в покое моё тёмное прошлое.

— Вы уходите, потому что директор вашего учреждения Калугина…
— Ну-ну, смелее, смелее!
— Самодур?!
— Угу. Самодура!

— Ничего не скажешь, вы настоящий современный мужчина!
— Какое вы право имеете меня так оскорблять?!

— Не бейте меня по голове, это моё больное место!
— Это ваше пустое место!

Поставьте Веру на место! И не трогайте больше руками!

Навигация по сайту

Новое на сайте

Объявления

*****
Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.
*****
Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем.
*****
Без статистики вообще не жизнь. так, каторга.
*****
Вы обращали внимание, что у нас происходят перебои с теми или иными товарами? Это происходит от того, что те или иные товары не запланированы такими ротозеями как вы. Извольте переделать.
*****
Статистика – это наука, она не терпит приблизительности…
*****

*****
Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза.
*****
А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно.
*****
Она в принципе не знает, что на свете бывают дети. Она уверена, что они появляются на свет взрослыми, согласно штатному расписанию, с должностью и окладом.
*****
Угадай, что я сейчас курю? Мальборо. Новый зам с барского плеча целый блок кинул. Заводит дружбу с секретаршей. Сейчас он у Старухи сидит.
*****
Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придёшь в лес и тебе повезёт с пнём, то можно набрать целую гору… пней… ой, опят…
*****
Сигаретку, спичку, коробок?
*****
«Тихо вокруг, только не спит барсук. Уши свои он повесил на сук и тихо танцует вокруг».
*****
Ну, какие у тебя планы на вечер? Какая компания? А мужчины там будут? Ну ты давай, знакомь меня. Я теперь женщина одинокая.
*****
Ну, всё, Новосельцев, Ваше дело труба.
*****
Здравствуйте… Прокопья… Людмиловна…
*****
Просто вы заплакали — и как будто вы нормальная…И это меня потрясло.
*****
У нашего руководства, то есть у меня, родилась, как ни странно, ням-ням, мысль: назначить вас, одного из ведущих работников отечественной статистики — чё там скрывать, ха-ха-ха! — начальником отдела лёгкой промышленности. Лё-ёгенькой промышленности.
*****
Именно обувь делает женщину женщиной.
*****
В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают!
*****
Людмила Прокофьевна, где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина!
*****
Это не лошадка, это мамонт какой-то. Давайте приедем уже!
*****
Вообще, пусть мужчины думают, что у вас всё в порядке.
*****

*****
До шкафа мы с ней не дотянули.
*****
Вставайте же, наконец! И… идите… занимайтесь… чем там. делами!
*****
Ну вон же она сидит, в жутких розочках!
*****
«Женщины, когда им под сорок, часто делают глупости». Ну, ей, конечно, видней!
*****
Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!
*****
Понимаете, Бубликов умер… а потом он не умер…
*****
Умрёт ли он ещё раз — неизвестно, а цветы пропадают. Шура дёргает их из Бубликова и… ой, то есть из венка из-под Бубликова, делает букеты и дарит женщинам.
*****
Не носил я вам букетов! Почему я… Что я, обалдел, что ли?! Белены объелся?!
*****
Мой вам добрый совет: как добрый товарищ, бросьте это всё, выкиньте из головы и вернитесь — в семью, в коллектив, в работу! Так надо!
*****
Вы не сделали ничего особенного, вы испортили мне новое платье.
*****
Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух.
*****
Какая занятная репродукция «Джоконды»!
*****
У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать.
*****
Садись… эээ… тесь.
*****
— Зачем ты ел пластилин?!
— А я его с сахаром ел!
*****

*****
— Каждая новая метла расставляет везде своих людей.
— Надеюсь, ты мой человек?
— Конечно! Правда, до этой минуты я был ничей.
*****
— Вы купили новые сапоги, Вера?
— Да вот ещё не решила, Людмила Прокофьевна. Вам нравится?
— Очень вызывающие. Я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё.
— Значит, хорошие сапоги, надо брать.
*****
— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина…
— Она не женщина, она директор.
*****
— Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.
— А ты не стой, ты сядь!
*****
— Очень хочется произвести на вас приятное впечатление.
— Вам это удалось. уже.
— Усилить хочется.
*****
— Грибы вас мало интересуют, я так понимаю…
— Правильно понимаете.
— Ягоды не интересуют?
— Только в виде варенья.
— А стихи… в виде поэзии… как вы к ним относитесь?
*****
— Меня вчера муха укусила.
— Да. Я это заметила.
— Или я с цепи сорвался.
— Это уже ближе к истине.
— Значит, я с цепи.
*****
— Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить!
— Не надо меня кусать! Зачем раскусывать?
*****
— Вы утверждали, что я чёрствая!
— Почему? Мягкая!
— Бесчеловечная!
— Человечная!
— Бессердечная!
— Сердечная!
— Сухая!
— Мокрая!
*****
— Что же, выходит, что все меня считают таким уж чудовищем?
— Не надо преувеличивать. Не все… не таким уж чудовищем…
*****
— Мы вас любим… в глубине души… где-то очень глубоко…
— Очень глубоко! Так глубоко, что я этого даже не замечаю!
— Нет, это заметно, должно быть заметно…
*****
— А мне ведь только тридцать шесть.
— Как тридцать шесть?
— Да-да. Я моложе вас, Анатолий Ефремович. А на сколько я выгляжу?
— На тридцать… пять.
— Опять врёте, товарищ Новосельцев!
*****
— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!
— Я не доживу, я на вредной работе.
*****
— Ну что, уволила вас старуха?
— Она не старуха!
*****
— Что отличает деловую женщину от… женщины?
— Что?
— Походка! Ведь вот… как вы ходите!
— Как?!
— Ведь это уму непостижимо! Вся отклячится, в узел вот здесь вот завяжется, вся скукожится, как старый рваный башмак, и вот — чешет на работу, как будто сваи вколачивает!
*****
— Грудь вперёд!
— Грудь? Вы мне льстите, Вера.
— Вам все льстят!
*****
— Вы же непьющая.
— Как это непьющая? Очень даже… почему же? От хорошего вина не откажусь.
*****
— Почему вы всё время врёте?
— Потому что я беру пример с вас, Людмила Прокофьевна.
*****
— Представляете, Бубликов умер!!
— Как умер? Почему умер? Я не давала такого распоряже… Как умер?
*****
— Ты же умница.
— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?
*****
— Никому из сотрудников вы бы не позволил себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны?
— Ещё одно слово, и я запущу в вас графином!
— Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня… того-этого…
*****
— Где у вас тут дверь…?
— Где надо, там и дверь!
*****
— А меня вообще сослали в бухгалтерию!
— Да на тебе пахать надо!
*****
— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!
— Да, я крепкий орешек!
*****
— Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное.
*****
— У меня дети. У меня их двое: мальчик и… м-м… де… тоже мальчик. Два мальчика. Вот. Это обуза.
— Господи, как вы можете так говорить о детях?
— Ну подождите, Людмила Прокофьевна!
— Да что вы?
— Не перебивайте, пожалуйста! Я и сам собьюсь.
*****
— Снимайте платье! Живо, снимайте! А-а-а! Нет, нет. Не сейчас, не здесь.
— Что же вы говорите «снимайте»?
*****
— Ходил ко мне один человек… Долго ходил… А потом женился на моей подруге
— Я не собираюсь жениться на вашей подруге.
— Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила.
*****
— Ты знаешь, я понял, из-за чего мы с тобой разошлись: нам нужен ребёнок!
— Ты хочешь, чтоб у нас был ребёнок?
— Да! И как можно скорее!
— Но я не могу сейчас. До конца работы ещё два часа и Калугина тут… Я не могу уйти!
*****
— Пишите, пишите!
— Не торопите меня, я не пишущая машинка!
*****
— Вы уходите, потому что директор вашего учреждения Калугина…
— Ну-ну, смелее, смелее!
— Самодур?!
— Угу. Самодура!
*****
— Ничего не скажешь, вы настоящий современный мужчина!
— Какое вы право имеете меня так оскорблять?!
*****
— Не бейте меня по голове, это моё больное место!
— Это ваше пустое место!
*****
— Куда едем?
— Прямо!
*****

Любимые цитаты из «Служебного романа»

«Служебный роман» один из тех фильмов, которые хочется смотреть снова и снова, и каждый раз он будет интересным и смешным.

— Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.

— Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем.

— Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза.

— А это Шура — симпатичная, но, к сожалению, активная. Когда-то её выдвинули на общественную работу и с тех пор никак не могут задвинуть обратно.

— Она в принципе не знает, что на свете бывают дети. Она уверена, что они появляются на свет взрослыми, согласно штатному расписанию, с должностью и окладом.

— Вы купили новые сапоги, Вера?

— Да вот ещё не решила, Людмила Прокофьевна. Вам нравится?

— Очень вызывающие. Я бы такие не взяла. А на вашем месте интересовалась бы сапогами не во время работы, а после неё.

— Значит, хорошие сапоги, надо брать.

— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина.

— Она не женщина, она директор.

— Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придёшь в лес и тебе повезёт с пнём, то можно набрать целую гору. пней. ой, опят. – В

— Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.

— А ты не стой, ты сядь!

— Грибы вас мало интересуют, я так понимаю.

— Ягоды не интересуют?

— Только в виде варенья.

— А стихи. в виде поэзии. как вы к ним относитесь?

— Я надеюсь, вы не собираетесь музицировать?

— Ага, петь хочется!

— Почему? Друзья утверждают, что у меня красивый. баритональный. дискАнт.

— Подождите, меня осенила догадка: вы пьяный?

— Нет, что вы! Когда я пьян, я буйный. Гы-гы-гы. Вот, а сейчас я тихий.

— Меня вчера муха укусила.

— Да. Я это заметила.

— Или я с цепи сорвался.

— Это уже ближе к истине.

— Значит, я с цепи.

— Почему вы всё время виляете? Что вы за человек? Я не могу вас раскусить!

— Не надо меня кусать! Зачем раскусывать?

— Вы утверждали, что я чёрствая!

— Мы вас любим. в глубине души. где-то очень глубоко.

— Очень глубоко! Так глубоко, что я этого даже не замечаю!

— Нет, это заметно, должно быть заметно.

— Что же, выходит, что все меня считают таким уж чудовищем?

— Не надо преувеличивать. Не все. не таким уж чудовищем.

— А мне ведь только тридцать шесть.

— Как тридцать шесть?

— Да-да. Я моложе вас, Анатолий Ефремович. А на сколько я выгляжу?

— На тридцать. пять.

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!

— Я не доживу, я на вредной работе.

— В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускаю т!

— Ну, понимаете, можно, конечно, и зайца научить курить. В принципе ничего нет невозможного.

— Для человека. С интеллектом.

— По 50 копеек, Новосельцев. Сдавайте деньги. На венок и на оркестр.

— Ну да, если сегодня ещё кто-нибудь умрёт или родится, я останусь без обеда.

— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?

— Вы так на меня смотрите. Вы подозреваете, что это я вам приволок этот веник?

— Почему вы так говорите? Это не веник! Это прекрасный букет!

Не носил я вам букетов! Почему я. Что я, обалдел, что ли?! Белены объелся?!

— Никому из сотрудников вы бы не позволили себе швырнуть в физиономию букетом. Неужели вы ко мне неравнодушны?

— Ещё одно слово, и я запущу в вас графином!

— Если вы сделаете графином, значит, Вы действительно меня. того-этого.

— Где у вас тут дверь.

— Где надо, там и дверь!

— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!

— Да, я крепкий орешек!

— Красное. Или белое?

— Или белое. Но можно красное.

— У меня дети. У меня их двое: мальчик и. м-м. де. тоже мальчик. Два мальчика. Вот.

— Не перебивайте, пожалуйста! Я и сам собьюсь.

— А как вам моя причёска?

— Умереть — не встать!

— Я тоже так думаю.

— Какая занятная репродукция «Джоконды»!

— Ты знаешь, я понял, из-за чего мы с тобой разошлись: нам нужен ребёнок!

— Ты хочешь, чтоб у нас был ребёнок?

— Да! И как можно скорее!

— Но я не могу сейчас. До конца работы ещё два часа и Калугина тут. Я не могу уйти!

— Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел.

— Ничего, подождёт ваша куча. Ничего с ней не сделается.

— Плохо учились в школе? Я так и знала, что вы — бывший двоечник!

— Оставим в покое моё тёмное прошлое.

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов

Я безумно люблю этот фильм с тонким и элегантным юмором потому привожу цитатник, честно скопипастеный с Викицитатника ru.wikiquote.org/wiki/%D0…0%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D0%BD

Такое всегда надо иметь под рукой.

Лично я хожу на службу только потому, что она меня облагораживает.

Если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем.

Мы называем её «наша мымра». Конечно, за глаза.

— Зачем ты ел пластилин?!
— А я его с сахаром ел!

Угадай, что я сейчас курю? Мальборо. Новый зам с барского плеча целый блок кинул. Заводит дружбу с секретаршей.

— Ну и как там у них в Женеве?
— Сложно!

На Машу Селезнёву мне ничего не жаль.

— Она немолодая, некрасивая, одинокая женщина…
— Она не женщина, она директор.

— Я когда её вижу, у меня прямо ноги подкашиваются.
— А ты не стой, ты сядь!

Сигаретку, спичку, коробок?

— Я надеюсь, вы не собираетесь музицировать?
— Ага, петь хочется!
— Какое несчастье…
— Почему? Друзья утверждают, что у меня красивый… баритональный… дискАнт.
— Подождите, меня осенила догадка: вы пьяный?
— Нет, что вы! Когда я пьян, я буйный. Гы-гы-гы! Вот, а сейчас я тихий.
— Мне повезло.

«Тихо вокруг, только не спит барсук. Уши свои он повесил на сук и тихо танцует вокруг».

Ну, какие у тебя планы на вечер? Какая компания? А мужчины там будут?

— Как же она могла оставить детей, Леонтьева? Она же мать.
— Ха! Мать! Мать у них был Новосельцев!

Ну, всё, Новосельцев, Ваше дело труба.

Здравствуйте… Прокопья… Людмиловна…

Просто вы заплакали — и как будто вы нормальная…

— Верочка, будет вам пятьдесят лет — вам тоже соберём!
— Я не доживу, я на вредной работе.

— Ну что, уволила вас старуха?
— Она не старуха!

У нашего руководства, то есть у меня, родилась, как ни странно, мысль: назначить вас, одного из ведущих работников отечественной статистики — чё там скрывать, ха-ха-ха! — начальником отдела лёгкой промышленности. Лё-ёгенькой промышленности.

Именно обувь делает женщину женщиной.

— Что гармошкой? Каблук?
— Голенище!

Значит, неудачные ноги, Людмила Прокофьевна, надо прятать.

— Слово неприличное написано.
— Стереть!

— Блайзер — клубный пиджак.
— Для «Дома культуры», что ли?
— Туда тоже можно.

— Надо выщипывать, прореживать.
— Чем?
— Ну, хотя бы рейсфедером!
— Рейсфедером? Милый мой, это же больно!
— Ну вы женщина, потЕрпите! Бровь должна быть тоненькая-тоненькая, как ниточка. Удивлённо приподнятая.

— Что отличает деловую женщину от… женщины?
— Что?
— Походка! Ведь вот… как вы ходите!
— Как?!
— Ведь это уму непостижимо! Вся отклячится, в узел вот здесь завяжется, вся скукожится, как старый рваный башмак, и вот — чешет на работу, как будто сваи вколачивает!
В женщине должна быть загадка! Головка чуть-чуть приподнята, глаза немножко опущены, здесь всё свободно, плечи откинуты назад. Походка свободная от бедра. Раскованная свободная пластика пантеры перед прыжком. Мужчины такую женщину не пропускают!

— Грудь вперёд!
— Грудь? Вы мне льстите, Вера.
— Вам все льстят!

Людмила Прокофьевна, где вы набрались этой пошлости? Вы же виляете бёдрами, как непристойная женщина!

Это не лошадка, это мамонт какой-то. Давайте приедем уже!

Вообще, пусть мужчины думают, что у вас всё в порядке.

— Зачем спрятать?
— Зачем? А от юбиляра, чтобы он не обрадовался раньше времени.
— Ну, давайте спрячем… А куда спрятать?
— Я говорю, в шкаф, за сцену.
— А, в шкаф. А влезет?
— Впихнём!

— Положите лошадь.
— Мне не тяжело. Я сильный.
— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?!
— Я с ней сроднился.

— Мы поехали в «Арагви». Мы там ели… что ещё… угощались… цыплята табака, сациви, купаты, ша… ша… шлЫки… чебуреки…
— ЧебурекИ.
— ЧебурекИ…
— Вы же непьющая.
— Как это непьющая? Очень даже… почему же?

— Почему вы всё время врёте?
— Потому что я беру пример с вас, Людмила Прокофьевна.

Зачем вы занимаетесь мною лично? Поручите меня вашему секретарю.

— Представляете, Бубликов умер!
— Почему умер? Я не давала такого распоряже… Как умер?

До шкафа мы с ней не дотянули.
Вставайте же, наконец! И… идите… занимайтесь… чем там? делами!

Ну вон же она сидит, в жутких розочках!

«Женщины, когда им под сорок, часто делают глупости». Ну, ей, конечно, видней!
Пенсия на горизонте — и она туда же! Просто сексуальная революция!

— Ты же умница.
— Когда женщине говорят, что она умница, это означает, что она — круглая дура?

Понимаете, Бубликов умер… а потом он не умер…
Умрёт ли он ещё раз — неизвестно, а цветы пропадают. Шура дёргает их из Бубликова и… ой, то есть из венка из-под Бубликова, делает букеты и дарит женщинам.

Не носил я вам букетов! Почему я… Что я, обалдел, что ли?! Белены объелся?!

— Где у вас дверь.
— Где надо, там и дверь!

— А меня вообще сослали в бухгалтерию!
— Да на тебе пахать надо!

Идите вы… в бухгалтерию!
— Сумасшедший!
— Или ещё подальше!
— А я ещё бесплатные путёвки для его детей доставала!

— У, чувырла! Ну ладно!

— А вы дайте ему сдачи!
— А я ему дам сдачи! Но другим способом!

— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!
— Да, я крепкий орешек!

— Красное. Или белое?
— Или белое. Но можно красное.

— Давайте чтоб все были здоровы!
— Прекрасный тост!

— Там конфеты.
— Да, я так и поняла.

— У меня к вам предложение.
— Рационализаторское?
— Да, где-то.

Вы не сделали ничего особенного, вы испортили мне новое платье.
— Снимайте платье! Живо, снимайте! А-а-а! Нет, нет. Не сейчас, не здесь.
— Что же вы говорите «снимайте»?

Вот смотрю я на вас, Верочка, и думаю: будь я полегкомысленнее, я бы… ух!

— А как вам моя причёска?
— Умереть — не встать!
— Я тоже так думаю.

Какая занятная репродукция «Джоконды»!

У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать.

Садись… эээ… тесь.

— Пишите, пишите!
— Не торопите меня, я не пишущая машинка!

— Вы проницательны, товарищ Калугина!
— Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел.
— Ничего, подождёт ваша куча. Ничего с ней не сделается.

— Плохо учились в школе? Я так и знала, что вы — бывший двоечник!
— Оставим в покое моё тёмное прошлое.

— Вы уходите, потому что директор вашего учреждения Калугина…
— Ну-ну, смелее, смелее!
— Самодур?!
— Угу. Самодура!
— Ничего не скажешь, вы настоящий современный мужчина!
— Какое вы право имеете меня так оскорблять?!

— Не бейте меня по голове, это моё больное место!
— Это ваше пустое место!

Поставьте Веру на место и не трогайте больше руками!

— Куда едем?
— Прямо!

(Читайте в удовольствие, подписывайтесь в блоге еще много интересного и позитивного)

Читайте также:

Пенсия на горизонте и она туда же служебный роман

Цитаты [ править ]

πάπυρος

где-то далеко идут грибные дожди.

Навигация по сайту

Новое на сайте

Объявления

Реклама