Как платили пенсии во время вов
Письмо для подтверждения подписки отправлено на указанный вами e-mail.
07 мая 2010 09:50
Материал подготовлен по архивным документам из Музея Истории пенсий г. Биробиджан
В период Великой Отечественной войны социальная защита и пенсионное обеспечение населения СССР не прекращались, не смотря на то, что финансовые возможности государства были крайне ограничены. Необходимо было заниматься эвакуацией промышленности и населения, беспризорниками. И все же государство находило возможности издавать документы о пенсионном обеспечении военнослужащих, членов семей погибших и пропавших без вести. Боец Красной Армии должен быть уверен, что его родные не останутся без внимания властей в случае его гибели. Опыт ведения боевых действий в ходе Великой Отечественной войны показал необходимость использование не только морального, но и материального стимулирования бойцов.
На четвертый день после начала войны вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О назначении пособий семьям военнослужащих» (от 26 июня 1941г.).
Представляем материалы из архива Музея истории пенсий о назначении пенсий во время Великой Отечественной войны инвалидам – фронтовикам, семьям погибших на фронтах войны и труженикам тыла. Эта тема ранее не изучалась, документов и литературы, ее касающейся, крайне мало. Информация составлена, в основном, на примере пенсионных дел и подлинных документов (некоторые из них полувековой давности), как жителей Еврейской автономной области, так и других регионов страны.
Основанием для назначения пенсии родственникам погибшего на фронтах войны являлось свидетельство (похоронка), где на стандартном бланке указывалось: «…является документом о назначении пенсии»
Назначение пенсии проводилось комиссией по назначению пенсий семьям военнослужащих и семьям инвалидов войны.
- Инвалидам войны полагалась пенсия в размере:
1 группы- 100% от заработной платы
2 группы 75% от заработной платы
3 группы 50%
- Семьям погибших на фронте, пропавшим без вести и умерших вследствие ранения инвалидов выплачивалась пенсия по случаю потери кормильца от 60 до 35% от зарплаты, в зависимости от количества иждивенцев.
Пенсии в годы войны выплачивались районными отделами социального обеспечения. Порядок исчисления пенсии напрямую зависел от денежного довольствия по службе в Красной Армии, путем вычитания его из размера имеющегося заработка. Однако, во всех случаях, (продолжает работать, или имеет дополнительный доход), пенсионеру сохранялось не менее 50% его оклада. Пенсионерам, получающим пенсию по 1 и 2 группе инвалидности, или за 30 и более лет военной выслуги, пенсия выплачивается полностью, и не ограничивалась размером его заработка.
Пенсионерам, получающим пенсию по 3 группе инвалидности, или пенсию за выслугу менее, чем за 30 лет службы, при наличии заработка, пенсия уменьшалась с таким расчетом, чтобы пенсия и заработок, взятые вместе, не превышали бы последнего штатно-должностного денежного довольствия во время службы в Красной Армии, из которого исчислена пенсия.
Пенсионерам - мужчинам старше 60 лет и женщинам старше 55 лет, или отнесенным к 1 и 2 группам инвалидности пенсия выплачивалась полностью, независимо от заработка. Документом для получения пенсии военнослужащим – инвалидам служила пенсионная книжка Народного комиссариата обороны СССР. Пенсионные дела формировались из обычных газетных страниц, которые сами уже стали в наше время раритетом и представляют определенную историческую ценность.
К пенсии полагались надбавки за боевые ордена и медали.
За Орден Ленина - 25 руб.
-Орден Красного знамени – 20 руб.
-Орден Отечественной войны - от 20 до 15 руб., в зависимости от степеней,
-Орден Красного знамени – 20 руб.
-Орден Славы 3 степеней от 15 до 5 руб.
-Медаль «За отвагу» - 10 руб.
Кавалеры всех орденов Славы при утрате трудоспособности имели право на увеличение пенсии на 50%.
(После войны наградные доплаты и жилищные льготы были отменены.)
За участие в боевых действиях 1 год службы засчитывался за 3 и учитывался при назначении пенсии. Льготное пенсионное обеспечение касалось, также, воевавших в штрафбатах и заградотрядах. Каждый день службы в постоянном составе штрафного батальона засчитывался при назначении пенсии день за 6 дней.
(п.8 «Положения о прохождении службы в штрафных батальонах и заградотрядах», 23.10.1941г.)
В годы Великой Отечественной войны народными комиссарами социального обеспечения были Нина Ивановна Гришакова (1941-1943г.г.) и Алексей Николаевич Сухов (1943-1945 г.г.).
На их плечи легли тяготы социального обеспечения бойцов Красной Армии и оставшихся в тылу членов их семей. Несмотря на утрату многих уничтожение архивов, мобильностью армейских госпиталей назначение и обеспечение пенсиями красноармейцев – инвалидов и членов семей, потерявших кормильца, производилось в полной мере. Для красноармейцев, награжденных орденами и медалями за боевые заслуги, были установлены льготы:
-бесплатный проезд на городском трамвае, железной дороге и на пароходе;
-льготы по подоходному налогу;
- льготы по оплате ЖКХ;
- предоставления жилья
- пенсионному обеспечению
В послевоенное время предоставление льгот для участников Великой Отечественной войны при назначении пенсий было приоритетным направлением государства. Первым, послевоенным документом о социальном обеспечении было постановление «О мерах по оказанию помощи демобилизованным, семьям погибших воинов, инвалидов ВОВ и семьям военнослужащих» от 21.09.1945г.
В ЕАО участников Великой Отечественной войны 261 человек. Инвалидов войны 45 человек.
В первые годы помогали инвалидам и сиротам
После революции советское правительство немедленно приступило к осуществлению ленинской страховой программы, изложенной на VI Всероссийской конференции РСДРП. Конечно, пенсионное страхование в то время уже не было в стране новинкой, однако в царской России рабочим не платили пенсии по старости и инвалидности, вызванной общим заболеванием. Их семьи ничего не получали и в случае потери кормильцах.
Все эти пробелы решила восполнить советская власть. Уже 1 ноября 1917 года было обнародовано правительственное сообщение о социальном страховании. В нем государство впервые взяло на себя материальное обеспечение престарелых, инвалидов, вдов и сирот. В то же время, в связи с тяжелым экономическим положением молодая страна тогда еще не могла ввести пенсионное обеспечение по старости. Шла гражданская война, и в первую очередь требовалось обеспечить пенсиями инвалидов-красноармейцев.
При Сталине старикам добавляли на жизнь родные
Когда наступил мир и жизнь в стране несколько наладилась, в 1928 году для рабочих и служащих ввели пенсию по старости. При этом был установлен самый низкий в мире возраст выхода на пенсию: для мужчин — 60 лет, для женщин—55. Одновременно власти улучшили пенсионное обеспечение инвалидов и семей, лишившихся кормильца.
Тем не менее, пенсии оставались еще очень низкими примеру, в 1937 году инвалид 1-й группы получал 65 руб., 2-й группы — 45 руб., а 3-й группы — 25 руб. Для сравнения: студенческая стипендия в 1937 году равнялась 130 руб. в месяц и прожить на нее без дополнительного заработка было невозможно
Пенсии же по старости, судя по дошедшим до нас источникам, была лишь немного больше. Даже в последние годы жизни Сталина (в 1950-х годах) их «потолок» был 300 руб. при средней зарплате около 1200 руб. Иными словами, максимальная пенсия составляла лишь 25% средней зарплаты. Понятно, что прожить на такие деньги без поддержки родных престарелым людям было невозможно.
Хрущев дал пенсии колхозникам
Но, наконец, ушли в прошлое сталинские времена и советской державой стал руководить Никита Хрущев. С тех пор и началось процветание коммунистической пенсионной системы. В 1956 году в СССР была проведена пенсионная реформа, которая полностью отвечала интересам трудящихся, и размеры выплат для горожан — рабочих и служащих - были значительно повышены. Кроме того, впервые ввели пенсии для колхозников, правда, они рассчитывались по отдельной системе и были ниже, чем у других работников.
Эта система почти в неизменном виде сохранялась вплоть до распада СССР. Ее постулаты были простыми, понятными и доступными для каждого гражданина страны советов:
- пенсионный возраст — 60 лет для мужчин и 55 лет — для женщин;
- стаж, необходимый для назначения пенсии — 25 лет для мужчин и 20 лет — для женщин;
- размер пенсии - половина средней зарплаты работника за последние два или любые пять лет трудовой жизни;
- «потолок» пенсии - 120 рублей в месяц.
Также важно отметить, что рабочим разрешалось трудиться и после выхода на заслуженный отдых, при этом пенсия сохранялась. А вот занимать кресло специалиста и сохранять пенсию можно было лишь в сферах, где существовал кадровый голод, например, в медицине.
Если говорить о размере пенсий, то на первый взгляд, они могут показаться небольшими. Однако надо помнить, что в те времена государство дотировало низкие цены на хлеб, молоко, коммунальные услуги, проезд на городском транспорте и билеты в кино. Также бесплатно обеспечивались медицинские услуги. Поскольку, к тому же, пенсионерам не приходилось тратиться на детей и обзаведение предметами длительного пользования (мебель, телевизоры и холодильники в советских семьях служили десятилетиями), они нередко оказывались обеспеченнее взрослых детей. И, конечно, помогали своим потомкам, что благотворно отражалось на их моральном самочувствии, а значит, и на здоровье.
На заметку
В СССР были и привилегированные пенсионеры. Они получали так называемую персональную пенсию различного значения — районного, городского, областного, республиканского, общесоюзного. Ее размер определяло правительство. Исходя из некоторых источников тех лет, специалисты утверждают, что «потолок» таких пенсий даже для высших чиновников СССР не превышал 300 руб.
Социальная политика гитлеровцев
В разные годы Великой Отечественной войны на территориях оккупированных немецко-фашистскими войсками проживало до 80 млн. советских граждан. Редко возникает вопрос, как они выживали? За какие средства питались и покупали одежду? Удивительно, но в отдельных случаях гитлеровцы проводили весьма гуманную социальную политику: платили пенсии по возрасту, пособия по безработице, инвалидам, беременным женщинам и кормящим матерям.
Фото:cs4.pikabu.ru
В целом они акцентировали внимание на контрастах «большевистского режима» и «нового порядка». В страшном прошлом должен быть остаться голод, товарный дефицит, колхозы, непримиримая борьба с религией, доносительство и репрессии. Германия принесла на эти земли не только освобождение, но и сытую, благополучную жизнь.
Именно в этом направлении работала мощная пропагандистская машина, параллельно решавшая сразу несколько стратегических задач. С одной стороны она понижала градус сопротивления местного населения и повышала лояльность к оккупационной власти, а с другой отвлекала от реальности. Это позволяло нацистам проводить более гибкую политику истребления славянских «недочеловеков» и превращения их в рабов германских колонизаторов. Разумеется, эти задачи не афишировались.
Излишняя гуманность
Каждый человек подсознательно верит, что черная полоса в его жизни вот-вот закончится, и настанут лучшие времена. Ведь хуже быть уже не может. В первое время оккупации многие искренне верили, что при немцах жизнь непременно наладится. Тем более, что они действительно подтверждали искренность декларируемых намерений. Во-первых, распустили ненавистные колхозы и разрешили крестьянам увеличить приусадебные участки. Каждый мог обрабатывать столько земли, сколько хотел.
Фото:mtdata.ru
Во-вторых, на несколько месяцев обнулили налогообложение. Разрешили свободную частную торговлю, которая существенно улучшила продовольственную ситуацию в городах. В-третьих, позволили восстанавливать церкви и проводить богослужения. В-четвертых, выплачивали заработные платы рабочим и служащим, а для снижения вероятности голодных бунтов запустили карточную систему распределения продуктов. Ею пользовались безработные, инвалиды и иждивенцы. Понятно, что благотворительность была нерегулярной и незначительной, а сами продукты крайне низкого качества, но «забота о народе» имела место быть.
Как любил повторять главный нацистский пропагандист доктор Геббельс, «чем наглее ложь, тем больше в нее верят». На самом деле с социальной сферой определились еще до начала войны. Уже в октябре 1941-го генерал В.Рейхенау, покоривший Киев и Харьков, заявил: «Обеспечение продовольствием военнопленных и местных жителей является излишней гуманностью».
Позаботься о себе сам
Фактически люди на оккупированных территориях выживали, как могли. Процветала меновая торговля. Крестьяне приезжали в город, где либо продавали продукты за немецкие марки, либо обменивали их на вещи, драгоценности или услуги нужных специалистов: портных, медиков, парикмахеров. Гитлеровцы поощряли частный бизнес, поскольку всё необходимое для себя в любой момент могли реквизировать с помощью силы оружия.
Фото:labuda.blog
Естественно, никакой целенаправленной экономической политики у новой власти не существовало. Решение этого вопроса отложили на послевоенный период, хотя, предварительные наработки были. Например, из Украины планировали вывезти весь чернозем, а пустующие площади засеять крапивой. Немецкие ученые пришли к выводу, что она является не сорняком, а универсальной культурой с широкой перспективой использования для кормовых и технических нужд.
В социальном и экономическом плане все действия гитлеровцев были ситуативными, хаотичными и непоследовательными. Они разбивались на отдельные эпизоды, представлявшие собой вынужденную реакцию на текущие проблемы. Единственным устойчивым элементом была максимальная эксплуатация захваченных ресурсов. Гитлер прямо указал своим наместникам на Востоке «о необходимости принятия неотложных мер к незамедлительному и максимально полному использованию возможностей оккупированных земель в интересах Великой Германии…».
Городские и сельские управы при поддержке военных комендатур и гарнизонов реквизировали топливо, продовольствие, строительные материалы, различное сырье и иную местную продукцию. Они занимались восстановлением и обеспечением бесперебойного функционирования военной инфраструктуры, в которую входили, в том числе, железные дороги, автомобильные магистрали, электростанции, вагонные и паровозные депо.
Фото:diletant.media
Всё это было нужно делать очень быстро. Поэтому совсем скоро нацисты перестали скрывать истинное лицо оккупационной политики. Появилась трудовая повинность и принудительные работы. Стали нормой кровавые расправы, разбои и изнасилования. Эшелоны с рабами пошли в Германию.
К примеру, в довоенном Смоленске было свыше 150 тыс. жителей. Фронт докатился до города настолько быстро, что эвакуироваться смогли немногие. После освобождения насчитали чуть более 10% от первоначальной цифры. Остальные либо погибли, либо были вывезены в Рейх, как бесплатная рабочая сила. Смоленская область вообще стала практически безлюдной.
Социализм по-немецки
Пока одни оккупанты убивали и порабощали, другие самым парадоксальным образом налаживали мирное существование. В частности, выплачивали горожанам пенсии и социальные пособия по старым советским нормативам. На фоне многочисленных зверств подобная забота выглядела просто фантастично.
Фото:victory.rusarchives.ru
Пенсионная система заработала в СССР в 20-е годы. Она распространялась на отдельные категории трудящихся, в частности, ученых и учителей, а также в качестве эксперимента была введена на некоторых крупных предприятиях. В 1932-м ее наконец-то упорядочили и выплаты стали носить всеобщий характер. Женщины могли рассчитывать на них после 55-ти, а мужчины — после 60 лет. При этом они были обязаны иметь четверть века минимального трудового стажа.
Оккупанты не стали ничего изобретать и воспользовались старой системой. Более того, разрешили функционирование Собесов, хождение советских рублей, как платежного средства, и советских паспортов, как удостоверений личности. Этот вариант социальной политики на захваченных территориях историки называют «немецким социализмом» или «германским большевизмом». В целом, речь, конечно же, идет об имитации.
В селах пенсий не платили. Назначали старосту, как главу поселковой администрации, который отвечал за сбор натурального налога и выполнение различных работ, необходимых властям. «Повезло» и далеко не всем горожанам, поскольку единой политики на Востоке в отношении местного населения у гитлеровцев не было.
Оккупационные пенсии и пособия
Серьезные историки эту тему не рассматривали – отдали на откуп краеведам. По этой причине, как таковых, официальных исследований не существует. Подробности нужно искать в немецких архивных документах, которые в силу разных причин либо недоступны, либо содержат разрозненные сведения, не позволяющие сложить целостную картину событий.
И, тем не менее, доподлинно известно, что в так называемой, самоуправляемой «Локотской республике», находившейся на территории Орловской, Брянской и Курской областей, в период 1942-43 проживало около 580тыс. человек. Коллаборационисты платили пенсии по старости, а также финансово поддерживали инвалидов, больных, беременных и кормящих матерей. Необходимый бюджет формировали за счет 8-процентного подоходного налога.
Фото:farm2.staticflickr.com
В оккупированном Таганроге пенсии и пособия выплачивали избирательно. На социальную поддержку могли рассчитывать «нетрудоспособные граждане», «пострадавшие от большевистского террора» (политзаключенные), и «беднейшее население». Регулярные выплаты проводились старикам, инвалидам и семьям без кормильцев.
Степень инвалидности определял врачебный консилиум. Ежемесячно инвалид мог получить 100…125 оккупационных марок. Семьям без кормильцев при наличии одного ребенка платили 75 марок, при наличии двух детей – 100 марок и так далее. 100 марок в месяц имели пенсионер по возрасту. Социальный бюджет формировал 10-процентный подоходный налог. Пособий лишались евреи, семьи коммунистов, красноармейцев, сотрудников НКВД, а также те, чьи близкие родственники «эвакуировались с большевиками».
Похожая система социальных выплат в период осени 1942-го и лета 1943-го существовала и в оккупированном Харькове. Ею занимался пенсионный отдел городской управы, в котором служили местные жители. Немцы пришли в октябре 1941-го, но в течение года в отношении «унтерменшей» придерживались имперской политики. В результате голодомора многие умерли.
Тогда оккупанты перешли в другую крайность – начали материально поддерживать комсомольцев, коммунистов и чекистов. Евреи остались вне закона. Лица, имевшие заслуги перед новой властью, получали до 1.000 марок. Рядовые пенсионеры – 120, а инвалиды – до 150 марок.
Фото:os1.i.ua
Непосредственная выдача денег происходила в Управе. Сотрудников (всего 16 человек) было недостаточно, чтобы обслужить всех нуждающихся. Людям приходилось проводить в очередях по нескольку дней, причем, никто и ничего им не гарантировал. За весь октябрь 1942-го пособия смогли получить 2.876 человек или 26,1% от общего числа нуждающихся, в ноябре — 4.712 (34%), а в июне 1943-го — только 897 человек.
Прожиточный минимум отличался от средних выплаченных сумм (100…150 марок) сильнее, чем Земля от Луны. Осенью 1942-го за килограмм хлеба на харьковском рынке просили 150…200 марок, за десяток яиц — 90, за литр молока — 42, за килограмм картошки — 25 марок. Зарплаты также были относительно небольшими – до 700 марок.
Нацистские пенсии были всего лишь подачками, работавшими исключительно на пропагандистские цели. Со временем обман распознали даже те, кто изначально верил, что за черной полосой всегда идет белая.
Деньги с фронта
Война стала огромной нагрузкой на финансы страны. Затраты на военную продукцию увеличились в разы по сравнению с мирным временем, численность военнослужащих также многократно возросла. Только за первую неделю войны в Советском Союзе на фронт было мобилизовано 5 миллионов человек, а численность армии превысила 10 миллионов. Кроме регулярного снабжения армии оружием, боеприпасами, продовольствием, амуницией, горюче-смазочными материалами, воинские части необходимо было снабжать и наличными деньгами. С первых же дней войны была приведена в действие разработанная специалистами Финансового управления и Госбанка система финансовых расчётов в армии. А вскоре развернута сеть полевых отделений и полевых касс Госбанка. А к концу года таких учреждений было уже 598.
Государственный банк СССР, как в прошлом назывался Банк России, в годы войны выполнял малоизвестную сегодня, но очень важную задачу. Через созданную сеть полевых учреждений он обеспечивал бесперебойное снабжение финансовых служб наличными деньгами.
Воинским частям, идущим на фронт, выдавались так называемые "мобпакеты" - денежные суммы, необходимые для их жизнеобеспечения по прибытии в действующую армию.
Каждый советский военнослужащий находился на полном государственном обеспечении - вещевом, продовольственном и денежном довольствии. Размер месячного оклада военнослужащих зависел от должности, рода войск, срока службы.
Денежное довольствие рядового красноармейца носило скорее символический характер: оклад 8 рублей 50 копеек, а с "полевой" надбавкой в 100 процентов - 17 рублей. Проявляя себя на службе, рядовой за три года мог "дорасти" до старшего сержанта - старшины с окладом 150 рублей в месяц и 50-процентной надбавкой.
Особо отличившихся военнослужащих представляли к награждению орденами и медалями СССР. Орденоносцы получали ежемесячные денежные выплаты. Например, Герою Советского Союза - 50 рублей, кавалеру ордена Ленина - 25 рублей, Красного Знамени - 20 рублей и Красной Звезды - 15 рублей.
Оклады командного состава были выше. Так, в августе 1941 года оклад начальника штаба полка составлял 900 рублей, к концу 1942 года - 1300 рублей. Оклад начальника штаба дивизии был 1400 рублей, к концу 1942 года стал 1900 рублей. Оклад начальника штаба корпуса вырос с 1700 до 2200 рублей.
О среднем уровне окладов военнослужащих можно судить по окладам военных техников и медиков. Оклад радиотехника составлял 675 рублей, техника оружейного - 700 рублей, фельдшера - 650 рублей, врача - 800 рублей.
Для сравнения: летом 1943 года в тылу среднемесячная зарплата рабочих составляла 403 рублей, у работников здравоохранения - 342 рубля, у работников совхозов - 203 рубля.
Кроме того, всем военнослужащим действующей армии выплачивались ежемесячные надбавки (так называемые полевые деньги) к окладу. Рядовому составу - 100 процентов, сержантскому составу - 50 процентов, командно-начальствующему составу - 25 процентов. Оклады неоднократно повышались во время войны.
За боевые успехи
Уже в первые месяцы войны была введена выплата денежных вознаграждений за боевые успехи. Летчикам-истребителям за каждый сбитый самолет противника платили 1 тысячу рублей. В 1942 году премии за сбитый самолёт стали зависеть от его типа: за каждый сбитый бомбардировщик противника в размере 2 тысяч рублей, за транспортный самолет - 1 500 рублей, за истребитель - 1 тысяча рублей.
За уничтоженный танк противника артиллеристам - командиру и наводчику орудия - платили по 500 рублей, остальному составу расчета по 200 рублей, а членам экипажа танков - командиру, механику-водителю и командиру башни - по 500 рублей, остальным по 200 рублей. Боец, подбивший танк гранатой, получал 1 тысячу рублей.
Самые высокие денежные вознаграждения были введены в 1943 году в Военно-Морском флоте за потопление кораблей противника. Они зависели от должности и звания участника успешной операции. Так, например, размеры денежных наград для экипажа, потопившего линейный корабль противника, были такими: командиру корабля - 25 тысяч рублей, старшим и средним офицерам - по 5 тысяч рублей, младшим офицерам - по 1 тысяче рублей, матросам - по 500 рублей. каждому.
Экипажу самолета, потопившему миноносец или подводную лодку противника, выдавалось: командиру и штурману - по 10 тысяч рублей, стрелкам-радистам - по 2500 рублей каждому. Если в потоплении корабля принимало участие несколько экипажей, денежная награда распределялась между ними решением Военного совета флота.
Как солдат мог потратить деньги?
Несмотря на то, что денежное довольствие выплачивалось регулярно, потратить его военнослужащие в полном объеме не могли, так как необходимым обмундированием и продовольствием их обеспечивали, а торговли в той форме, в какой она существовала в мирной жизни, во фронтовых условиях не существовало.
И тогда военнослужащим была предоставлена возможность помогать своим родным и близким в тылу. Деньги с фронта зачастую были единственным источником дохода в семьях, особенно в деревнях, именно они помогали многим семьям выжить в нелегких военных условиях.
Для перевода денег нужно было обратиться в финансовую часть, где солдату выдавали расчетный лист к денежному аттестату. В нем была указана фамилия, имя и отчество солдата или офицера, воинское звание, размер должностного оклада и надбавки за выслугу.
Он мог перечислить деньги любому человеку по своему выбору, вне зависимости от степени родства. Для перевода денег нужно было указать фамилию, имя, отчество получателя, его домашний адрес и название военного комиссариата, где будут выдаваться наличные. Никаких иных документов не требовалось.
У офицеров с мая 1942 года появились расчетные книжки - документ, при предъявлении которого выплачивали денежное содержание. В ней делали соответствующие отметки. Фактически это была личная бухгалтерская книга офицера. Она упрощала получение денег при переводе в другую воинскую часть или попадании в госпиталь.
Как пример - данные копии одного из аттестатов. Принят к оплате Ленинским РВК Карагандинской обл. Казахской ССР 27 мая 1944 г. за № 248/22. Ст. лейтенант Иван Алексеевич Б. с окладом 800 руб. и надбавкой за выслугу лет в 40 руб. в месяц поручает выплачивать Лидии Фёдоровне Ш. 500 руб. ежемесячно в срок с 1 мая 1944 г. по 1 мая 1945 г. (адрес места пребывания). Нетрудно подсчитать, что у военнослужащего оставалось на личные нужды 340 руб. в месяц.
Кроме того, полевые учреждения Госбанка СССР на фронте привлекали сбережения военнослужащих во вклады. Документом, подтверждающим факт открытия военнослужащим счёта в полевой кассе или отделении Госбанка СССР, являлась вкладная книжка.
В случае смерти военнослужащего командование части передавало вкладную книжку в ближайшее полевое учреждение Госбанка для исполнения завещательного распоряжения вкладчика - розыска лица, которому завещан вклад.
Эта работа занимала особое место в работе полевых учреждений Госбанка. Они учитывали поступившие к ним вкладные книжки погибших, умерших, пропавших без вести, а также убывших по неизвестному адресу военнослужащих и устанавливали строгий контроль за их сохранностью. Затем деньги погибших, оставивших завещательные распоряжения, перечислялись конторам Госбанка на местах для выплаты наследникам, а вклады без завещательных распоряжений и вклады военнослужащих, пропавших без вести, переводили в Управление полевыми учреждениями Госбанка. В его составе был создан специальный отдел для хранения вкладов и розыска их владельцев или наследников.
Многие военнослужащие также направляли свои денежные средства в Фонд обороны или Фонд Красной Армии.
Партизанская кубышка
Денежное довольствие получали и партизаны. Порядок их денежного обеспечения был определен Постановлением Государственного комитета обороны СССР ( № 1567 от 9 апреля 1942 года) за подписью Сталина.
Пособие партизанам назначалось фронтовыми штабами партизанского движения. Его размер соответствовал размеру получаемой человеком до вступления в партизанский отряд средней зарплаты или стипендии. По понятным причинам, не у всех были с собой справка о среднемесячном доходе. В таком случае было достаточно удостоверения с работы или студенческого билета. Размер пособия при этом был минимальным и составлял 300 рублей в месяц для рабочих и служащих. И 100 рублей в месяц для учащихся, получавших стипендию.
Верхняя граница минимального партизанского пособия составляла 750 рублей. Такое пособие получали командир партизанского отряда и военный комиссар. Примечательно, что военнослужащие и сотрудники НКВД, направленные или вступившие в партизанские отряды, продолжали получать денежное довольствие и пособия как военнослужащие. Если они занимали должности командиров партизанских отрядов, а предыдущий военный оклад был ниже установленного для их новой должности, то оклад им выплачивался в размере, установленном для партизан.
Как же происходила выплата пособия партизанам? Пособие получали члены семьи партизана или любые другие лица, которых он указал в финансовом документе как получателя. Партизан сам определял объём передаваемой суммы пособия - всей суммы или части, оставляя за собой право получения другой его части лично по возвращении из партизанского отряда.
В случае гибели партизана неполученная им часть пособия выплачивалась тому человеку, которому производилась выплата первой части.
Выплачивались пособия лично получателю наличными деньгами из кассы райвоенкомата, либо переводом денег в адрес получателя через органы Наркомсвязи или по именным чекам через местное отделение Государственного банка СССР.
Текст подготовлен по материалам, предоставленным Главным управлением Банка России по Центральному федеральному округу.
При Гитлере советским гражданам в оккупации платили пенсии: мужчинам от 60 лет, женщинам - от 55. Пособия полагались также инвалидам, ветеранам и беженцам.
Политика Гитлера в отношении славянских «унтерменшей» была истребительной: для покоренных славян нацисты отводили роль рабов, трудящихся на благо германских колонизаторов. Разумеется, эта задача не афишировалась, а во время войны немцам приходилось идти на некоторые уловки, чтобы попытаться расположить к себе население СССР или, по меньшей мере, снизить его настрой на сопротивление. Для этого работала пропаганда, объявлявшая целью немецкого «натиска на Восток» (Drang nach Osten) избавление Европы и России от «жидо-большевизма».
В ходе войны на оккупированных немцами территориях (более 8%) оказалось более 80 млн советских граждан (т.е. более 40%). И с ними, как считали некоторые из числа захватчиков, нельзя было совсем уж не считаться, пока Красная армия еще цела. В речах, газетах и плакатах пропагандисты акцентировали внимание советского человека на недостатки жизни при большевиках — колхозы, дефицит товаров и услуг, голод, антирелигиозная политика, политические репрессии. Все немецкое, напротив, прославлялось, и прежде всего — немецкое правление, «освобождение».
Долой «ненужную гуманность»
В первое время находились люди, которые этому верили (человек вообще не хочет верить в худшее), верили, что с немцами можно договориться и как-то пожить и при них. Жизнь ведь продолжалась. В начале периода оккупации немцы даже предприняли несколько действий, которые должны были подтвердить декларируемые ими благие намерения. Во-первых, обещали роспуск нелюбимых многими крестьянами колхозов и разрешили увеличение приусадебных участков — и кое-где даже реализовали это на деле. Во-вторых, отменили на несколько месяцев налоги и разрешили частную торговлю, что позволяло снабжать продовольствием города. В-третьих, позволили восстановить православные храмы. В-четвертых, платили зарплаты и даже ввели в городах систему распределения хлеба по карточкам для безработных, инвалидов и иждивенцев, чтобы снизить вероятность голодных бунтов в тылу. Выдачи хлеба были нерегулярными и маленькими, а сам хлеб паршивого качества, но оккупанты заявляли, что заботятся о народе.
Для себя же они давно все решили. Генерал-фельдмаршал фон Рейхенау еще 10 октября 1941 г. сказал: «Снабжение питанием местных жителей и военнопленных является ненужной гуманностью».
Так что фактически народу пришлось самому о себе заботиться. В городах и на селе расцвела меновая торговля — горожане меняли на еду любые вещи и оказывали крестьянам разные услуги в обмен на продукты. Немцы позволяли — и для пропаганды полезно, и им не вредит (все равно все, что нужно и в любых объемах можно реквизировать силой).
Цельной экономической политики у оккупационных властей не было. Ее выработка откладывалась до конца войны. Гитлер в то время еще только фантазировал: к примеру, носился с идеей засеять всю Украину крапивой, которая, как писали немецкие ученые, не сорняк, а отличная универсальная культура (и техническая, и кормовая).
Вся социально-экономическая политика (как и ее методы) была «лоскутной» — непоследовательной, бесплановой, ситуативной и состоящей из отдельных эпизодов, по сути — реакций на текущие проблемы. А дела в экономике шли плохо. Единственный вектор, которому все было подчинено — это максимальная эксплуатация. Как скомандовал рейхсмаршал Г. Геринг: «Необходимо принять все меры к немедленному и возможно более полному использованию оккупированных областей в интересах Германии».
Военные комендатуры и управы в городах и сельской местности занимались, в первую очередь, реквизициями топлива, еды, смазочных материалов, иного сырья и продукции. Кроме того, восстанавливали и обеспечивали работу инфраструктуры военного значения (дороги, электростанции ). Довольно быстро начались жестокости, составившие основное содержание оккупационной политики — трудовая повинность, возврат и рост налогов, охота за людьми, изнасилования и грабежи, убийства, принудительные работы и отправка в рабство в Германию Смоленск, к примеру, за время сражений и оккупации был разрушен практически полностью, а почти все его жители были угнаны в рабство или убиты (к моменту освобождения из более 150 тыс. смолян в городе осталось лишь 20 тыс.). Еще больше пострадала Смоленская область.
«Германский большевизм»
Наряду со всеми зверствами в некоторых городах парадоксальным образом существовали и элементы политики, направленной на «умиротворение» населения, и так уже доставшего «дубину народной войны». Пока одни немцы грабили, другие пытались «подружиться» с жертвами грабежа. Один из способов — допущение социальных пособий и пенсий для горожан. На фоне многочисленных преступлений «забота о стариках» выглядела совершенно фантастично.
Там, где немцы вводили пенсии, они старались ориентироваться на советские нормы (мол, «мы не хуже большевиков»). В СССР пенсионное обеспечение ввели еще в 1920-е гг. для некоторых категорий трудящихся (учителя, ученые) и на отдельных предприятиях. Более или менее упорядочили систему пенсий в 1932 г., тогда же пенсии и стали всеобщими. Пенсионный возраст установили для женщин в 55 лет, для мужчин — 60 лет (при минимальном трудовом стаже 25 лет) [Прим.: кстати, на удивление, оккупанты фактически сохранили также многие советские учреждения, а также советские паспорта как удостоверение личности и советские рубли как платежное средство оккупированных областей, так что правление немцев даже звалось «германским большевизмом"]. В деле пенсионного обеспечения немцы тоже не стали выдумывать много нового, лишь плохо имитировали старое.
Ни о каких серьезных пенсиях речи не шло. На селе их не было вовсе (там заставляли выбрать старосту, собирали налог зерном и другими продуктами, сгоняли на работы, — вот, как правило, и все). Да и не во всех городах оккупанты ввели пенсии (т.к., повторимся, социальная политика на Востоке не была унифицированной). Историки к этой теме обращались мало, в основном на уровне краеведения, так что более или менее подробные сведения, полученные из актов местных архивов, у нас есть только по нескольким городам и областям. Так, известно, что в самоуправляющейся коллаборационистами «Локотской республике» (в основном, Брянская обл.) с населением в 580 тыс. человек в начале 1943 г. были введены пенсии по возрасту, пособия по инвалидности, по болезни, беременности и для кормящих матерей (все за счет восьмипроцентного налога с зарплат).
Чуть больше благодаря Т. Г. Курбату мы знаем о системе социального страхования в оккупированном Таганроге. Там пенсии и пособия предназначались для «граждан, лишившихся нормальной трудоспособности», «пострадавших от большевистского насилия» (т.е. репрессированные по политическим мотивам), и «беднейшего населения» города. Постоянную пенсию получали инвалиды, семьи без кормильца и старики. Степень инвалидности определяли врачи. Инвалидам полагалось от 100 до 125 рублей ежемесячно. Семьи без кормильца получали в зависимости от количества детей от 75 рублей в месяц (1 ребенок) до 100 рублей (2 ребенка и более). 100 рублей в месяц выделялось для стариков (по советским нормам — мужчинам с 60, женщинам с 55 лет). Выплаты обеспечивались подоходным налогом с горожан (до 10%). Евреи, коммунисты и их семьи, «семьи эвакуированных с большевиками», семьи работников НКВД и добровольцев Красной армии и флота не имели права на пособия.
Похоже выглядела и описанная Е. В. Дьяковой система социального страхования в оккупированном Харькове. Там пенсии горожанам с октября 1942 до августа 1943 гг. выплачивал пенсионный подотдел отдела общественной опеки городской управы (управляли отделом русские и украинские коллаборационисты). Город немцы захватили еще в октябре 1941 г., но то «денег не было», то еще что-то, так что пенсии стали платить лишь через год. К тому времени Харьков пережил сильный голод, и многие сироты и старики умерли. В отличие от Таганрога, здесь решили не отнимать пенсию у бывших коммунистов, комсомольцев и сотрудников ЧК, ОГПУ и НКВД (зато отняли льготы по квартплате). Конечно, вне закона стояли евреи.
В Харькове, если сравнивать с Таганрогом, пенсионный возраст был повыше, более «современным» — 65 лет для мужчин и 55 лет для женщин. Выплаты полагались также инвалидам и лицам, отличившимся перед государством и обществом (последним аж от 300 до 1000 руб.). Инвалидам размер пенсии определили в 135−150 рублей, обычным пенсионерам (по возрасту) — в 120 руб.
Когда решение о выплатах было принято, население о нем не проинформировали должным образом. К тому же, сотрудников управы (всего 16 человек) явно не хватало для реализации задачи выплаты пенсий. В результате люди стояли в очередях по 2−3 дня, и многие без толку. В октябре 1942 г. пенсию успели выдать только 2876 пенсионерам (26,1% от 11 034 зарегистрированных), в ноябре — 4711 пенсионерам (34%). Со временем показатели не улучшились. В июне 1943 г. пенсию получили только 895 человек.
Выплачиваемые суммы (100−150 руб.) от прожиточного минимума отличались сильнее, чем Гитлер от матери Терезы. В Харькове осенью 1942 г. 1 кг хлеба на рынке стоил 150−200 рублей, 10 яиц — 65−90 руб., литр молока — 33−42 руб., 1 кг картофеля — 25−45 руб., литр масла — 323−450 руб. В 1943 г. цена буханки хлеба доходила уже до 300 рублей. Зарплаты в оккупации, тоже, кстати, были нищенские — 300−700 рублей, реже больше. Потому и товарно-денежные отношения повсеместно сменялись натуральным обменом. Нацистские пенсии не могли никому серьезно помочь, а значит, не могли и достичь своей цели — появления симпатии к оккупантам.
Налоги (подушный в 120 рублей в год для всех граждан от 18 до 60 лет) немцы собирали куда эффективнее, чем выплачивали пособия. Правда, как пишет Б. Н. Ковалев, от налога освобождались инвалиды, беженцы без дохода, безработные и этнические немцы. Эффективно взимался и подоходный налог (от 0 до 10% от зарплаты в зависимости от ее размера). Даже многие искренние коллаборационисты, сидевшие в горуправах и комендатурах, со временем отвернулись от немцев, увидев их бесчеловечную политику на Востоке.
Жестокая оккупация закончилась в ноябре 1944 г. Вслед немцам с их «пенсиями» и другими проявлениями «освободительной» политики летели только пули и проклятия советских воинов.
Читайте также: